На ратных дорогах

Балансируя руками, он осторожно продвигался вперед, а я держал концы жердей. Вторым пошел я и тоже перешел благополучно.

Поднялись выше и некоторое время шли по ровному месту. Слева доносился шум водопада.

Но вот путь нам преградило нагромождение больших камней. Обхода не видно, пришлось шагать метров сто пятьдесят напрямик.

Передвижение это трудно назвать ходьбой. Мы прыгали, словно дикие козы, с камня на камень, с камня на камень.

Дожди, снега и льды отшлифовали камни так, что малейшая оплошность грозит падением. Наше внимание привлек ледник, занявший всю правую часть ущелья. Казалось, что по его ровной поверхности идти будет несравненно легче. Наиболее нетерпеливые сразу же выбрались на лед. За ними пошли и мы с Буинцевым. Я не внял предостережению проводника и чуть не поплатился за это жизнью: упал и заскользил под уклон к трещине. Тщетно старался затормозить движение, упираясь в лед каблуками. Спасло только то, что трещина оказалась не очень широкой. Задержался в невероятном положении, лежа спиной на одном краю трещины, а ногами упираясь в другой. Лежу и не дышу, пошевелиться боюсь. А где-то далеко внизу слышится журчание воды.

Буинцев с двумя солдатами осторожно, держась друг за друга, подползли, подали мне ремень и оттащили прочь.

После этого идти по леднику не решились, опять начали прыгать по камням.

Устал, хотелось отдохнуть, но нельзя командиру показаться слабым и задерживать движение. Вспомнились 1916 год и гора Кырли-баба в Карпатах. Тогда стояла зима, подниматься было скользко. Сейчас ранняя осень и высота в три раза меньше, но годы не те. С горечью подумал: «Эх, Василий, куда девалась прежняя сила?» Однако, повернув голову, с этаким эгоистичным облегчением заметил, что комиссар и остальные командиры заметно отстали и изрядно вспотели. А ведь большинство из них совсем еще молодые люди. Выходит, я напрасно так переживаю — «есть еще порох в пороховницах!»

Последний шаг и вот уже площадка. Мы на высоте 2769 метров над уровнем моря. С гордостью думаю о советском солдате. Шутка сказать, до войны сюда забирались только альпинисты. Приходили они налегке, одиночками, в специальной одежде и обуви. А нас целый полк, в обычном обмундировании, с оружием, снаряжением, да еще сутки без пищи!

Майор Телия ждет нас. Он предлагает осмотреть оборону полка.

Я оглядываюсь вокруг. Площадка, на которой мы находимся, походит на букву «Т». Сейчас мы — у основания ее.

К востоку хребет постепенно сужается и уходит нешироким гребнем в сторону горы Марух-Баши. Рядом с ней покрытая снегом гора Кара-Кай. С западной стороны от перевала идут серые каменные террасы, образующие труднопроходимое нагромождение.

Севернее на двух высотках перед перевалом в боевом охранении стоит рота. Подразделения полка расположились за камнями. Камни — хорошее укрытие от пуль, но ночью они остывают и лежать на них неприятно.

На площадке — сложенная из камней избушка.

— Здесь мой штаб, — доложил Телия.

Избушка без дверей и крыши. В стенах зияет множество больших и малых дыр. Столом, сиденьями и местом для сна служат обтесанные камни.

С северной стороны площадки перед нами открылась величественная картина. Здесь и там, по всем направлениям, протянулись высокие отроги гор. Многие покрыты голубыми языками ледников. Вершины разделяют глубокие ущелья-теснины. Все это с высоты перевала выглядит гигантским лабиринтом.

Горы покрыты несколькими поясами растительности. Ближе к вершинам располагаются «разведчики хвойных» — низкорослые сосны, несколько ниже — ковры альпийских лугов, зелень пихт, сосен, елей. Еще ниже — серебристые буки, белые березы. Среди них рябины, увешанные красными гроздьями.

С севера, откуда рвутся фашистские полчища, подходы к перевалам главного хребта гораздо более легкие, чем с запада и юга. И это не в нашу пользу.

Клухорский перевал, куда должен отправиться 810-й полк, восточнее. Сверяя карту с местностью, легко было убедиться в трудности пути к нему. Вряд ли удастся пройти туда скрытно от немцев. Но раз получен приказ, его нужно выполнять.

Сообщили, что из нашего «горного штаба» через полк Смирнова установлена связь с 808-м полком. Я зашел в избушку, взял трубку и вызвал майора Заступу. Он доложил, что радисты с Сухуми так и не связались.

Пока мы с майором Телия уточняли систему огня, побывали в каждом батальоне, Буинцев успел проинструктировать политработников.

* * *

В «горном штабе» нас ждали две новости. Во-первых, из Сухуми прибыл вьючный транспорт и доставил полтонны сухарей. Кроме того, звонили с перевала. После нас туда явились партизаны Кабардино-Балкарской республики во главе с секретарем обкома партии Лейпановым. Лейпанов хочет поговорить со мной по ряду вопросов. Позвонил на перевал, сказал, что завтра опять буду там, тогда познакомимся и поговорим.

Но как связаться с Сухуми? Я пошел к радистам. Они заверили, что рация исправна, а связи мешают горы, через них волны не проходят.

— Тогда вынесите свое хозяйство выше! — предложил я им.