На разрыв

Если она в этой сказке – Русалочка, то Злата – вовсе не Златовласка, а та самая принцесса, которая оказывается между Русалочкой и принцем. В роли принца – брат Раи, Олег, и в этом нет ничего странного.

Некоторые девочки хотят выйти замуж за папу, а она хочет кататься со своим братом, что в этом такого?

Она хочет кататься со своим братом, вот и всё.

Когда Рая думает об этом, в глазах закипают слёзы. Они не грустные, эти слёзы, а злые и обиженные, в чём-то даже яростные, такие, какие текут из глаз, когда тебя несправедливо ругают или когда у тебя долго не получается какой-нибудь элемент… А что странного в том, что он у тебя не получается, если большую часть дня ты тренируешься на полу, на потёртом паркете, и только на час и двадцать минут (в целый день!) тебя выпускают на лёд.

Ты ещё слишком маленькая, ты больше не выдержишь, говорит Елена Ивановна.

Рая думает: она могла бы ночевать на катке, жить прямо здесь – от бортика и до бортика, даже не выходить, насовсем забыть про существование калитки, ведущей со льда, и длинных путаных коридоров, и раздевалки, и шумного мира за дверью спорткомплекса.

Когда Рая выходит на лёд, всё меняется. Весь мир меняется. Она, конечно, не раз видела по телевизору, как выглядят большие соревнования, но на них её мир и не походит. Он совсем другой, больше похожий на сцену. Как будто она выходит, и сверкающие огни обращаются на неё, на неё одну, на неё – и только, и как будто вокруг ничего больше не существует, и как будто ещё минута – и все взорвутся аплодисментами.

А все и взрываются. Её постоянно хвалят. Ну, точнее, почти постоянно. Елена Ивановна хвалит её гибкость, её умение без труда свернуться в какой-нибудь бублик, её мягкие колени («даже сейчас она так хорошо едет!» – говорит Елена Ивановна, и Рая не понимает, что значит «даже сейчас», потому что ждать какого-то завтра ради того, чтобы хорошо поехать, она не намерена)… Елена Ивановна хвалит её улыбку и отсутствие страха, называет настоящей артисткой, хвалит её прыжки и заходы на них: из девочек в группе Рая начала прыгать раньше всех, первой освоила аксель, первой покорила двухоборотный прыжок, первой сдала на разряд, потом на второй…

Её брату, Олегу, уже двенадцать, и с прыжками у него не так хорошо, но ему и не нужно: он с самого начала пришёл на каток танцевать, а не прыгать. Танцы на льду – это даже звучит как-то волшебно, не то что какое-то там одиночное, куда Раю старательно отдают.

Дома Олег тренируется вместе с ней, и она не хочет никакого женского одиночного. Дома Олег тренируется вместе с ней – как на паркете, только на старом, пузырчатом, неровном линолеуме. Он берёт её за руку, другую ладонь кладёт на талию, и они долго-долго вальсируют.

Толстокосая Злата приходит на каток, чтобы вальсировать с Олегом вместо неё.

Она выглядит младше Раи и прыгает точно хуже, раз её не уговаривают остаться в дурацком одиночном, а вот так вот, легко и просто, даже – взрослое слово! – це-ле-нап-рав-ле-но отдают в танцы на льду, но какой смысл гордиться своим превосходством, если оно никак не помогает добиться того, чего Рае хочется. Наоборот, только вредит.

Может быть, если бы она прыгала хуже, её бы тоже не уговаривали?

Чтобы скрыть свои слёзы, она разгоняется, словно молния проносясь вдоль короткого бортика. На катке холодно, так что пальцы начинают мёрзнуть даже в перчатках, и, согреваясь, Рая делает несколько танцевальных движений. Даже старшие девочки в группе держатся на коньках неуклюжей её и ездят почти по-детски, загребая коньками как утюгами, то и дело теряя равновесие на шагах и поворотах… И уж конечно не тянут носочки.

Рая выгибается в спине, делая ласточку.

А эта ваша Злата так может?

Оглянувшись через плечо, Рая обнаруживает, что Злата цепляется пальцами за калитку и не желает даже просто выходить на лёд, не то что выходить на лёд в пару к Олегу.

Яростно отталкиваясь и взвивая за собой настоящие снегопады, Рая проезжает половину катка. Даже сейчас, в свои девять лет, она знает, как дорога каждая минута из времени, проводимого на льду, и не хочет терять этого времени зря. Она делает несколько перекидных, а потом разгоняется для захода на аксель. Аксель – сложный прыжок, и ещё никто в целом свете не прыгнул четыре его оборота, а девочки за редким исключением не прыгают даже тройной… Но его необходимо знать для того, чтобы сдавать на разряды, и весь последний год Рая занималась тем, что учила и тренировалась, и получается у неё лучше всех, и рано или поздно она сможет прыгнуть и тройной, как Мао Асада, и станет легендой.

А ещё лучше, прыгнет какой-нибудь четвёрной, как Мики Андо на своих юниорских, ну только не аксель всё-таки, а тот же самый сальхов или тулуп…

Потом она вспоминает, что прыжки – это всё про женское одиночное, дурацкое женское одиночное, а ей просто хочется вальсировать с братом, и до акселя как-то само собой не доходит…