На развалинах Мира

Только одна, после десятка безуспешных попыток, на пару секунд вспыхнула слабеньким пламенем, чтобы тут же угаснуть — но, за эти мгновения, я успел заметить тянущиеся стеллажи и ряды коробок на них. В полной темноте я сделал несколько шагов и, наткнувшись на стеллаж, принялся исследовать его содержимое вслепую. Руки нащупали несколько банок. Я догадался, что это консервы. Уже это оправдывало все мои труды — а ведь дальше должно было быть еще многое, из того, что я надеялся здесь обнаружить. А вскоре пальцы наткнулись на узкий и знакомый предмет, который оказался обыкновенной зажигалкой. От волнения я долго не мог найти крышку, которой она открывалась. Но потом, справившись с сердцебиением, все-таки добыл огонь.

При ее свете я увидел на стеллаже несколько обычных свечей — и через минуту их пламя осветило помещение, в котором я оказался. Это был подвал, на первый взгляд, почти полностью сохранившийся и не пострадавший так сильно, как обычно происходило со многими другими. Двенадцать широких шагов в ширину и до семидесяти в длину — света просто не хватало, чтобы увидеть все. Увидев на стеллаже несколько засохших кусков хлеба, я молниеносным движением отправил их в рот, даже не задумываясь о том, что они могут оказаться пропавшими — голод пересиливал здравый смысл. В любой из коробок, рядами высившихся возле меня была еда — но именно хлеб был мне нужен сейчас больше всего. И, все же, я старался себя ограничить в еде, хотя сделать это было очень непросто. Я не откусывал — отлизывал эти корки до того, что они превращались в тонюсенькие полоски. Лишь после этого они отправлялись рот, чтобы быть проглоченными. А когда я покончил с ними — то почувствовал такую невыносимую жажду съесть еще, что ни будь, что едва не сдержался, чтобы начать запихивать в себя все подряд. Чтобы заставить себя успокоиться, я сел на бетонный пол и сильно сжал голову руками. Я провел так около получаса, пока бешеное биение сердца не стало приходить в норму, и я смог более или менее трезво оценивать ситуацию, в которой оказался.

Прихватив со стеллажа еще одну корку, я стал медленно прохаживаться вдоль коробок, некоторые вскрывал, чтобы убедиться в том, что их содержимое соответствует надписям на этикетках. Это было что-то! Держа свечу в руках, я прошел с ней вглубь подвала, чтобы сразу узнать насколько далеко он тянется. Подземелье оказалось большим — в конце подвала был поворот, а от него отходила еще пара комнат. Все вместе это напоминало букву Г, только с сильно вытянутой ножкой. Возле поворота потолок не выдержал — там проход перекрывала массивная плита, сдавленная громадным весом всего здания. Но в целом практически все плиты перекрытия остались на своих местах и лишь в нескольких местах узкие трещины, протянувшиеся по потолку говорили о том, что с ними может случиться тоже самое… Но и тех помещений, что оставались не раздавленными, хватало, чтобы впасть в состояние ступора. Подвал был разделен на секции — всего семнадцать, если считать с теми, которые оказались, не совсем доступны, за поворотом. И почти каждый отсек был заполнен стеллажами, а на них, до самого потолка стояли ряды банок, консервов, мешки с крупами. Запас продовольствия был такой, что я мог пользоваться им несколько лет! Только срок годности того или иного продукта ограничивал их употребление. В нескольких комнатах все стеллажи рухнули на пол и все, что на них находилось, развалилось по комнатам и коридору, образовав целые залежи, по которым ходить, просто, не поднималась нога. В трех секциях продукты отсутствовали — на стеллажах лежали рулоны различных тканей и множество теплых одеял. Еще там было много ковровых изделий и искусственного меха в рулонах. Кроме того, я обнаружил еще одно ответвление в стороне — туда вела прикрытая дверь. За ней был еще один узкий коридор и две двери по обе его стороны. За первой — что-то вроде подсобного помещения. В нем стоял стол и пара табуретов, а так же, кое-какая мелочь — очевидно, для того, чтобы их хозяева могли здесь перекусить в минуты перерывов. Вторая вела в холодильник. Едва я справился с запорами, как в нос ударил такой мощный запах разложения, что от отвращения меня едва не вырвало. Я сразу захлопнул дверь, но еще долго невыносимый запах преследовал меня, пока я спешно выбирался из этого коридорчика в основное помещение. Выждав некоторое время, пока специально подожженная ткань не вытеснит своей гарью запах тления, я вновь зашел в тот коридор и уже более внимательно осмотрел подсобку.