На развалинах Мира

Владимир Вольный НА РАЗВАЛИНАХ МИРА

Повесть содержит сцены жестокости и насилия, а также откровенной эротики.

Несовершеннолетним — читать Категорически Не Рекомендуется.

Автор

ОБРЕЧЕННЫЕ ЖИТЬ

Когда горный орел — Клаш — спускается на своих крыльях на равнину, когда степной мустанг — Пхай — поднимает голову к небу, а мрачный Свинорыл спешит убраться в свое подземелье — это значит, что над прериями вновь встает солнце. А еще — что мы все-таки живы… Мое имя — Даромир. Мои близкие зовут меня Даром, а все остальные — Серым Львом. Это имя я получил от Белой Совы — шамана нашего рода и всей долины. За выносливость — От времени, когда Багровое Нечто растапливает первые льдинки на застывшей траве, и до поры, когда последние из крыс-трупоедов, выходят на ночную охоту, я могу прошагать с тушей бурого Джейра на спине, неся ее к общему костру. За ярость — Шкура зверя, которую я ношу на плечах, скальпы врагов и клыки зверей, украсившие ее, рубцы от ран, исполосовавшие все тело — никто из живущих не сможет сказать, что их вождь хоть раз уклонился от боя.

Да, я — вождь. Я — глава рода, ставший им, еще не зная своего предначертанья… Но это уже было известно Старе и Сове. Я остался человеком среди лютого холода ночи, когда был один, я заслужил это, когда новое солнце осветило прерии от Синей реки и до Каньона смерти, и я останусь им, пока буду способен быть первым среди своего народа. Среди тех, кто выжил, и теперь будет жить — даже если небо окончательно смешается с землей.

Но я не один. Ната, моя верная подруга, с маленьким Диком на руках, находится подле меня. Элина — мать нашего ребенка — спокойно стоит рядом и уверенно смотрит вдаль. Угар, мощный пес, лежит в наших ногах.

Мы оставили свое прошлое. Но оно не оставило нас. У каждого из нас — своя боль, своя история и свой след, который может прерваться в любой момент…

Каждый загнал свою память в самую даль — но иногда она вырывается обратно, напоминая нам о том, как страшно, как кроваво и жутко все начиналось…

Часть первая ОДИН

Этот день не отличался ничем, от других, которые могли бы указать на приближение катастрофы. Никто не вещал из многочисленного сонма прорицателей, никто не предсказывал, с сомнительной точностью пророков, заставляющей поверить в их дар. Не раздавалось проповедей, призывающих покаяться и ожидать скорого суда. На самых верхах, как всегда слышались благие призывы и уверения в полной стабильности относительно тех, кто в низу. Все шло своей чередой…

Мне недавно исполнилось сорок лет. Недавно — это летом, за три месяца до начала описываемых событий. В этот город мне уже приходилось приезжать — отсутствие работы в месте постоянного проживания, заставляло искать ее везде, где только можно. Больше всего возможностей предоставлялось в мегаполисе, куда стекались и все умелые руки, и все умные головы. И, разумеется, все крупные деньги. Оставив семью, привыкшую к подобным отлучкам, я проехал в поезде несколько тысяч километров, и к обеду выходил из здания вокзала, держа в руках сумку с рабочей одеждой и другими нужными вещами. На этот раз — я работал в составе бригады — мы договорились встретиться возле городского парка, где недавно построенные офисы крупных банков, напыщенно и грубо оттесняли прочь скромные здания уходящих времен.

Там находился и наш офис, один из многих, присутствовавших в массивном сооружении прошлого столетия — наши начальники считали, что это добавляет им респектабельности. Собравшись, все вместе, мы должны были дождаться представителя компании и, получив направление, отправиться на указанный объект.

До сбора оставалось около полутора часов, и я решил пройтись по аллее, закрытой для проезда городского транспорта. Когда я приблизился к ней, то увидел, как с той стороны, которая была скрыта от меня домами, выставлена цепь людей в форме, а неподалеку стояло несколько машин, чья марка сразу указывала на особый статус их владельцев. Все стало ясно — кто-то, из очень важных, решил продемонстрировать свою близость к народу, а так как сам народ следовало допускать в дозах умеренных, то всех, не попавших на эту улицу до приезда гостей, просто-напросто, от нее отсекали. У меня не было никакого желания спорить с представителями властей, да и солнечный день, не смотря на начало ноября, располагал к прогулкам на любой территории. Совсем близко, параллельно аллее, находилась другая улица, и там людей в форме не наблюдалось. Я прошел туда и стал фланировать по ней, осматривая витрины магазинов, присутствующих практически на каждом шагу. Я зашел в один, другой, покачал головой при виде цен, недоступных моему пониманию, — невозможно было понять, как какая-то безделушка, могла стоить ровно в двадцать, а то и тридцать раз больше того, чем она стоила, где ни будь, на окраине. И все из-за того, что она продавалась в таком шикарном бутике…