На развалинах мира

Дорога на север проходила мимо центра города – настоящего, как я себе представлял. Я старался запомнить все, что фиксировал взгляд – когда ни будь, это могло пригодиться. Чем ближе я подходил к центру, тем яснее виднелось, что разрушения, пронесшиеся над городом, здесь были чуть слабее, чем в тех местах, где я обитал, тем более, по сравнению с востоком и тянущейся там пустыней. Уцелевших домов не было – как и везде. Но сохранилось много стен, и было не понять, почему они устояли, когда все остальное здание сложилось грудой у их подножья. Многие стены накренились – они могли упасть в любой момент, и я старался обходить их на расстоянии.

Издалека я услышал шум. Заинтересовавшись, я свернул от выбранного направления, и стал приближаться к тому месту, откуда он исходил. Это не было новым явлением – подобное ему, я уже видел раньше в своих скитаниях. Но этот отличался своими поражающими размерами.

Водяной столб, высотой в несколько метров, бил вверх и рассыпался на тысячи мельчайших капель, которые зонтом падали вниз, создавая фантастическую картину. Гейзер – иного определения этому явлению я не мог подобрать – был толщиной с фонарный столб. Вся поверхность земли возле озера была влажной и слегка парилась – вода из гейзера падала горячая! Я осторожно опустил руку в воду и сразу ее отдёрнул – едва не обжёгся. На первый взгляд в этой воде не было никаких примесей. Мне не хотелось, чтобы она оказалась не безобидной, и несла в себе, какую ни будь, растворенную дрянь. Я зачерпнул немного воды чашкой, подождал, пока она остынет, а потом опустил туда руки и несколько минут наслаждался теплом. С кожей ничего не происходило – видимо, нагрев и выброс воды был обусловлен какими-то подземными причинами, наподобие тех, которые заставляют работать гейзеры Исландии или Камчатки… И эта вода, поднимающаяся с больших глубин, была чистой. Он имел цикличность – несколько выбросов до середины дня, потом затишье и вечером ещё пара шумных выбросов. Каждый продолжался около десяти минут – не более. После этого фонтан исчезал – так, как будто его и не было. Вода в озере, образовавшемся при падении воды, успокаивалась и на некоторое время замирала. Она быстро остывала и из-за этого, над поверхностью, было постоянное испарение.

Я наблюдал за гейзером долго – всё равно, мне нечем было заняться. Когда вода достаточно остыла – я рискнул искупаться в ней, и не пожалел! После тесной бочки здесь было, где развернуться, кроме того, не нужно было опасаться, что она опрокинется, и я упаду на мокрый бетонный пол. Вода понемногу уходила – она впитывалась в отверстия в земле и просачивалась обратно, туда, откуда появилась. Но всосаться полностью она не могла – из-за большого количества. А, кроме того – её выбрасывалось так много, что поверхность возле гейзера уже сильно напиталась ею, и с каждым разом озерцо становилось чуточку больше…

К самому центру, откуда бил фонтан, вела дорожка из нескольких крупных камней, выброшенных наружу при землетрясении. На территории города, таких просто не могло быть – из-за их величины. Я, перепрыгивая с одного на другой, приблизился к самому месту выброса – там просматривался водоворот, тёмный и бездонный. Это было неприятно, и я поспешил вернуться обратно – на берег. Глубина озерца не превышала моего роста – но, со временем, когда гейзер наполнит всю котловину, он мог стать большим водоемом.

Пить её было можно. Она имела слегка солоноватый вкус – лишнее подтверждение того, что вода поднимается с больших глубин и при прохождении различных пластов обогащается минералами. Во всем этом было только одно, что несколько приводило меня в трепет – само его существование. Оно лишний раз подтверждало, что где-то там, на недоступных глубинах, куется новое, еще более страшное бедствие. Хотя, пример той же Исландии, где гейзеры работали уже сотни лет, показывал, что это вовсе не обязательное явление. После купания всё тело стадо как бы невесомым – я смыл усталость вместе с грязью и теперь чувствовал себя значительно лучше. Все мои ссадины и раны полностью зажили и от соприкосновения с горячей водой лишь слегка чесались. Возможно, это было воздействие тех самых солей.

Мне стало многое понятно. В городе, обойди его хоть вдоль и поперек, людей нет. И все же, я не хотел успокаиваться. Признать себя последним – из живых – на это нужно гораздо больше смелости, чем все время встречать мертвых. Трупов уже почти не было видно – их занесло пеплом, заилило грязью и перемешало с обломками зданий.