На развалинах мира

Смерть собирала свою жатву. Ее жертвы были неисчислимы. Разломилась надвое, вздыбившись вверх кусками асфальта, дорога – из отверстия полыхнуло огнем, и его языки дотянулись до тех, кто оказался в тот момент по обе стороны трещины. Живые свечи тщетно пытались сбить пламя, в агонии падая именно туда, откуда оно появилось. Куском кабеля, сорванного со столба, захлестнуло ноги у грузного мужчины, последовал рывок – и к многочисленным жертвам добавилась еще одна, повисшая высоко над землей головой вниз. Хруст, треск и гул падающего дома – и уже неразличимы в общем шуме всхлипы и стоны тех, кто оказался рядом, попав под падающие обломки. Женщина, прижимающая к груди совсем голого младенца – возможно, она успела каким-то чудом вырваться из этого дома. И чья-то рука, вдруг в тупом безумии ухватившаяся за шею и начавшая душить ее… Тех, кто поддался безумию, счет пошел на сотни! У них в глазах появился неестественный блеск, на губах выступила пена – и тогда стали раздаваться выстрелы, до той поры не слышные, либо, звучавшие вдалеке. Выстрелы, направленные не только в безумцев – это офицер, видя, как его жена дико кричит из бездны, куда она провалилась, и не в силах ее спасти, пускает себе пулю в лоб. Громовой удар – это земля сходилась вновь, замуровывая тех, кто попал в ее объятия заживо, в общей гробнице. Самолет, с ревом пролетевший над головами и врезавшийся в город где-то впереди – эхо от взрыва перекрыло даже тот невероятный грохот, который несся со всех сторон. Неведомо как, попавшая на крышу соседнего дома, машина – и ее жуткий полет в никуда, вместе с крышей этого дома… Кто-то, ползущий по отвесной стене, пытающийся добраться до безжизненно повисшего в оконном проеме тела. Ребенок, у которого вместо глаз остались только две зияющие выжженные дыры. Он сделал несколько шагов и рухнул в яму, дно которой стало наполняться водой и еще чем-то бурым и отвратительно пахнувшим, из оборванных труб, проходивших внизу. Другой ребенок – его подбросило вверх и нанизало на стальной стержень, и теперь он висел на нем, как страшный флаг, раздуваемый ветром во все стороны. Парень, из последних сил пытающийся спасти своего друга, упавшего в провал – и обломок дерева, рубанувший его по спине с такой силой, что он был вынужден разжать пальцы. А потом следующий обломок, раскроивший ему голову. Девушка, у которой была полностью содрана кожа на спине – она кричала от боли и кто-то, может быть, случайно, подтолкнул ее к пропасти, вынудив упасть на колени. А затем толпа, подмявшая ее под себя, и не замечающая того, что несется по еще живому, вздрагивающему телу. Троллейбус, поднятый на высоту чудовищной волной и теперь катящийся вниз, сокрушая все на своем пути, превращающий людей в ошметки из мяса и костей… Старик, вставший на колени и взывающий к небу… а затем и милость последнего, уронившего ему на голову целый пласт вывороченной земли. Сколько же их было!

Смерть была рядом, задевая меня своими крыльями… Но она щадила, оставляя жизнь там, где остаться в живых было просто нельзя. Я прыгал через ямы, а из тех, кто пытался последовать моему примеру, никто не мог дотянуться до края и с криком летел в огненную бездну. Я пригибался – и свист осколков глох в телах тех, кто не успел пригнуться вовремя, вместе со мной. Я останавливался – и проносившаяся мимо плита, цепляясь за других, размазывала их об землю.

Повсеместно стали раздаваться взрывы. Один из них прогремел совсем рядом. Я почувствовал резкий запах газа, рвущегося на поверхность из оборванных труб, и бросился наземь, прикрывая голову руками. Еще один взрыв вспучил остатки от уцелевшего покрытия дороги и вырвался наружу, громадным, огненным фонтаном. Внезапный, сильный порыв ветра с невероятной мощью налетел из-за спины, и я, успевший подняться, вновь был сбит с ног на землю. Я вцепился в кусок арматуры, оголившейся из обломков плиты, неимоверным усилием подтянулся к ней вплотную, пытаясь противостоять этому напору. Несколько секунд нельзя было определить – где верх, а где низ, все просто взлетело и перемешалось в воздухе в одно целое, а потом рухнуло обратно. Ударил и унесся прочь оглушительный хлопок – и я вообще перестал что-либо слышать. На моих глазах взметнулись и рассыпались в куски те дома, которые еще устояли и не развалились в предыдущие минуты. В полной тишине – я продолжал ничего не слышать – я повернулся туда, откуда налетел этот шквал, и в сердце, и без того сжавшееся от ужаса всего увиденного, ворвался леденящий холод…