На развалинах мира

Но щенок и ухом не повел, продолжая свои нелепые скачки. Присмотревшись, я ахнул — и на земле, и в воздухе мельтешили мелкие, почти прозрачные существа, более всего походившие на мошкару. Вместе с тем, за ними гонялись существа покрупнее — и, поймав, пожирали на месте, оставляя только почти не видные слюдяные блестки-крылышки. Ни тех, ни других, я раньше не встречал. Щенок пытался поймать, какое-нибудь, из тех, что больше, но у него ничего не получалось. Они так быстро передвигались, что я не мог уследить ни за одним. Пораженный, что было кому и за кем гоняться, тупо смотрел по сторонам, и с натугой соображал: «Как? В зимнее время? Насекомые? Насекомые ли?» Щенок гавкнул и бросился прочь, махом взлетая на возвышенность из камней и вывороченной земли. Он ткнулся в кучу носом и энергично заработал лапами, хвост моего приятеля закрутился, как маховик. А через пару секунд он негодующе взвыл и пулей помчался обратно. Я остановил его, успев ухватить за загривок.

— Ты бы постоял, что ли…

Щенок потер нос лапой. На влажном черном пятне проступила капелька крови.

— Укусили?

Он мотнул башкой, извернулся и вновь побежал на холм. Я из любопытства проследовал за ним. Что там творилось! То ли гусеницы, то ли, черви — совершенно не похожие ни на что, когда-либо виденное в прошлом. Некоторые очень крупные — чуть ли не с ужа, но не имеющие ни глаз, ни рта. Они напоминали дождевых червей, но сильно отличались цветом и размерами. Такие же скользкие, быстро сжимающиеся и мгновенно вползающие в землю. Когда мы подошли, многие стали проникать в рыхлую почву. Я придавил одного древком копья и сразу отпрянул назад — этот, то ли червь, то ли змейка, вдруг приподнялась на хвосте и метнулась ко мне. Он коснулась копья, обвил его и сразу бросился обратно — под спасительные комья.

— Нормально… Вот, значит, кто тебя цапнул.

Пес взвизгнул. Он вовсе не чувствовал себя расстроенным и собирался продолжать раскопки…

— Нет, приятель. Не нравится мне все это. Надо идти дальше. Бросай это дело… Рядом!

Щенок заартачился — как можно покидать такое интересное место? Но, видя, что я удаляюсь, сразу спустился и бросился вдогонку.

— Значит, не все погибло? То, что было в земле — сохранилось? И приняло вот таки, непонятные обличья. Что-то не очень привлекательно… — рассуждал я вслух, не обращая внимания на взгрустнувшего пса. — Конечно, тем, кто находился под землей, легче всего уцелеть. Но что-то я не припоминаю подобных размеров. Опять, мутанты? Мало нам непонятных следов, так еще и это! Значит, кое-кто, все-таки выжил.

Щенок опять залаял. Его звонкий голос далеко разносился по степи, и я от неожиданности вздрогнул. Он отбежал на несколько шагов, подпрыгнул и стал призывно гавкать в мою сторону. Я увидел, что он удерживает лапой что-то, издали очень похожее на клубок шерсти. Пес, наученный горьким опытом, больше не пытался обнюхивать все подряд, а лаем призывал меня подойти и посмотреть самому. Я подбежал — меня тоже интересовало, что могло водиться в безжизненных, на первый взгляд, просторах этого поля. Но не успел — клубок извернулся и буквально истаял среди камней, приняв их расцветку и вид. От обиды пес вновь зашелся лаем и стал кидаться на все камни подряд. Пришлось его привлечь к себе и успокоить.

Мы продолжали идти вперед. С каждым шагом я настороженно вглядывался по сторонам — природа преподнесла нам сюрприз, и следовало ожидать, что на этом они не кончатся. А мне не хотелось сюрпризов — особенно слишком крупных. Таких, для кого мы со щенком сами можем стать сюрпризом. Съедобным…

Пес, по-прежнему бросающийся из стороны в сторону, теперь уже не пытался сразу засунуть нос во всевозможные дырки. Ничего не скажешь — учился прямо на глазах.

Почва здесь была более влажной, чем в покинутом нами городе и уже пройденном участке степи. Если раньше часто встречались места, покрытые, словно черепашьим панцирем (и это несмотря на то, что воды в развалинах хватало!), то здесь земля была почти везде рыхлой. Теперь, после встречи с насекомыми и слишком крупными червями, я стал замечать нечто похожее почти всюду — нужно только внимательно оглядываться по сторонам. Жизнь в степи появилась. Пока странная и непривычная. Но — есть. И раз здесь водились такие существа, то, со временем могли появиться и иные, еще более странные и большие. Я был почти уверен, что если мы зайдем дальше, обязательно увидим, что-нибудь в этом роде…

Становилось жарко. Я давно стянул безрукавку и оставался в легкой куртке на голое тело. Впечатление, что греет именно солнце, стало таким ярким, что я не раз поднимал голову, пытаясь рассмотреть его сквозь бесстрастную завесу облаков. Но, если солнечный свет они и не пропускали, то тепло — пожалуйста. Жарко и псу. Он высунул язык и стал посматривать на меня, а в частности — на флягу, привязанную к поясу.

— Погоди. На привале.

Я проследил его взгляд и проверил, как фляга держится на ремне. Вода слишком много значила, чтобы случайно ее лишиться. Он вздохнул, совсем как человек, и поплелся позади. Щенок устал.