На развалинах мира

Обзор в шлеме желал оставлять лучшего… Но выбирать не приходится — другой нет. Дождавшись вечера, пока сгустится полумрак, я прихватил лук и осторожно отодвинул дверцу входа. Ворон, до того, нагло восседающий на мусорной куче, резво отковылял на не гнущихся лапах в сторону — урок подействовал! Но я намеревался отогнать его совсем — задуманное, требовало лишить их возможности наблюдать за моими делами. Я нагнулся за камнем. Птица отбежала еще дальше, упорно не желая покидать место кормежки.

Из-за шлема я не услышал свиста перьев — меня предупредил щенок, храбро выскочивший из укрытия. Он заметил еще одного крылатого урода, намеревающегося вцепиться когтями в мою спину, и громко залаял. Я пригнулся в последний момент — птица чиркнула когтями по спине, в клочья, порвав куртку, и отшвырнув меня на землю. Вслед я выпустил стрелу. Но, она, как и прочие до того, лишь скользнула по блестящему оперению. Не так просто попасть в движущуюся в воздухе, мишень! В крыс, удавалось намного лучше…

Я встал и уже всерьез метнул подобранный булыжник. Он почти достал — ворон, которого я отогнал, возмущенно каркнул и, на этот раз, решил больше не испытывать судьбу. Шумный взмах крыльев, резкий крик — он взмыл ввысь, присоединившись к своим собратьям.

— Давно пора…

Я проводил его взглядом, полным ненависти. Неймется гадам… Только я — не степной суслик, и кормом для этих переростков быть не собираюсь.

Замысел требовал темноты. Птицы, по моему мнению, должны обладать немалой сообразительностью — не след им видеть, какую ловушку я хочу приготовить. Дождавшись, пока темные силуэты окончательно слились на фоне низких облаков, я разжег костер в стороне от мусорки. Его они будут хорошо видеть, а вот все остальное — вряд ли. Огонь, вроде прекрасно освещающий все вокруг себя, столь же сильно мешает зрению, когда его переводят от костра в противоположную сторону.

Птицы, вернее — хоть одна из них! — Должна угодить в сеть. Я натянул ее над банками, а некоторые — даже вскрыл ножом, распространяя запах содержимого как можно сильнее. По ширине, рыболовная сеть достигала десяти шагов в длину и шесть — в ширину. По углам я привязал камни, а после — подвесил на воткнутых шестах прямо над приманкой. Достаточно дернуть за шнур, и вся конструкция упадет, накрыв собой хоть одну, из этих надоедливых созданий. Существовала опасность, что в темноте, спускаясь к помойке, птица напорется на сеть сверху. Но ничего более пригодного я приготовить не мог — вокруг нет деревьев, мусорка практически на открытом месте… Оставалось уповать на удачу. Чтобы избежать такого варианта, я пожертвовал еще парой банок из подвала. Обе вскрыл и высыпал содержимое перед ловушкой, стараясь сделать подобие дорожки, ведущей на центр помойки.

Теперь оставалось только ждать…

Я демонстративно уселся возле костра — пусть видят, если до сих пор кружат над головой! Рядом притулился щенок — он топорщил уши и нервно скалился, поглядывая ввысь. Похоже, вороны никуда улетать не собираются… Тем лучше.

— Пойдем домой.

Вставая, я притушил костер. Пусть эти летающие заразы решат, что им нечего боятся. Заставить его вспыхнуть, в нужный момент, достаточно просто — до ухода, я подвесил над тлеющими угольями бутылку со спиртом. От горлышка тоже протянул тонкую бечевку. Достаточно дернуть — и содержимое угодит прямо в середину костра. Мне не было ее жалко — спиртное, в отличие от продуктов, практически не расходовалось. Кроме того, эта бутыль вовсе не принадлежала к прежним запасам — я принес несколько штук, отрыв их там, где припрятал, когда нашел чуть ли не целый вагон…

Стоя возле выхода, я сжимал в руках копье. Если задумка получится — хоть одну, но оставлю здесь навеки… Прочие, или поймут, или им уготована та же участь.

Ждать пришлось долго. Умные твари, видимо, разглядели мои приготовления, или, притаились неподалеку, ожидая рассвета. Но я тоже научился терпению…

Стал накрапывать мелкий, моросящий дождичек. Я выругался — он смоет все запахи! И птицы, не привлекаемые ничем, могут просто улететь. А мне, как раз сейчас, этого не хотелось! Но тревога оказалась напрасной. То ли дождь, толи они решили, что я не представляю больше опасности — в воздухе послышался характерный звук машущих крыльев. Одна из тварей явно спускалась к помойке. Я замер — лишь бы она не стала садиться прямо на сеть! Но, в слабом отсвете затухающего костра, стало видно — ворон приземлился рядом. Он прошелся мимо помойки раз, другой… Шесты не нравились птице. Что-то изменилось — и он это понимал. Тем не менее, заманчивый запах влек его внутрь. Ворон пригнул голову к земле, склевывая угощение. Я злорадствовал, ожидая завершения. Птица, съев все, что валялось возле помойки, направилась по пахнущим следам внутрь ловушки… Пора!