На развалинах мира

— Да, Черный… Нарвись мы на стаю таких, в голом поле — и костей потом не собрать. Крысы не в радость, а эти — лучше? Как бы ни хуже… Один он, или нет?

Ворон восседал на краю ямы, мрачный и нахохленный, будто на него только что вылили ушат холодной воды. Черный глаз неотрывно следил за нами, фиксируя каждое движение. Мне стало не по себе. Привыкнув к этим птицам, в изобилии водившимся в городе, я с трудом узнавал в нем ту же самую породу — а, тем не менее, это было именно так! Самая обыкновенная, самая привычная ворона… Если не принимать разницу в размерах и некоторых иных отличиях. И опять, величина не оставляла сомнений, что пропитание он ищет не только на помойках… Он не порывался улетать, а щенок, видя, что я не приветствую его устремления облаять громадную птицу, стал делать вид, что она его вовсе не интересует. Хотя, по его настороженным глазам я видел, что соседство с такой летающей крепостью ему совсем не по душе. Впрочем… То же испытывал сам. Слишком большой, слишком уверенный в себе — следовательно, очень опасный.

Монстр переступил с лапы на лапу — комья земли посыпались в яму, а я представил, как эти когти вонзаются в тело. Попадись со спины — и повернуться не успеешь! Одного удара клювом достаточно, чтобы проломить голову насквозь. А когти способны разодрать ребра с такой же легкостью, как топор. Чем питается подобное создание? А еще интереснее — откуда оно взялось?

Вскоре Ворон начал мне надоедать. Он, кажется, вовсе не собирался улетать — засунул голову под крыло и так замер. Но из-под глянцевитых, отблескивающих антрацитом перьев, выглядывал внимательный глаз. Взор птицы казался холодным и выжидающим. Во мне стала подниматься неприязнь. Прежняя, городская птица, что бы с ней ни стало, не могла не запомнить, что означает булыжник, запущенный умелой рукой. Сделав движение, будто поднимаю камень, я резко выпрямился. Ворон тотчас сорвался с места и поднялся вверх. Он не издал ни звука. Птица облетела холм на малой высоте, отчего на земле начали подлетать ввысь мелкие щепки и мусор. Силища… Потом он несколько приподнялся и устремился в сторону далекого Провала — на север.

Что-то в этом было… Но что? Не означало ли это, что там есть для него пожива? А если и есть… То какая? Чем могла питаться такая большая птица? Если ее заинтересовала наша помойка, то какая могла оказаться там?

…Они вернулись утром следующего дня. Три Ворона, такие же большие, как вчерашний гость. Они долго кружили в небе и почему-то не спешили опускаться. Мне сразу показалось, что их поведение не предвещает ничего хорошего. Я помрачнел — одним своим присутствием они давили на нервы, вынуждая сидеть в подвале, вместо того чтобы тренироваться в стрельбе из лука или заготавливать дрова. Ведь не исключено, что они только и ждут, когда кто-нибудь из нас окажется на открытом месте, чтобы напасть. В то, что они улетят просто так, как-то не верилось — пустые банки на мусорной куче, этих, вероятно более чем прожорливых созданий, никак не устраивали.

И все же, свалка привлекала птиц. Одна из ворон спикировала вниз и деловито заработала клювом. Грохот от ударов слышался такой, будто били отбойным молотком. Две оставшихся продолжали кружить над холмом. Через полчаса адского шума мне это надоело… Не рискуя выходить из лаза, я свернул ремень в пращу и закружил его над головой. Камень попал прямо в клюв. Птица подпрыгнула, возмущенно каркнула и сразу сорвалась с места. Наверху, присоединившись к своим собратьям, шумно выражала свое негодование, и вскоре они улетели прочь. Проводив их взглядом, я с облегчением вышел и стал заниматься привычным делом — дровами. Сколько бы их ни натаскивал внутрь, кончались они так же быстро. А мне не хотелось, по возвращении из похода, усталым, оказаться перед перспективой поиска топлива. Пес увязался за мной, но, когда я возвращался с охапкой в подвал, остался наверху. Я складывал дрова в поленницу, как вдруг услышал ожесточенный лай и последовавший сразу после него жалобный визг. Кто-то напал на моего щенка! Отбросив полено, подхватил стоящее возле выхода копье и выскочил из лаза. Возле валуна, под которым Черный облюбовал себе место для наблюдения за окрестностями, кипел настоящий бой. Щенок уворачивался от двух недавних гостей, ежесекундно рискуя нарваться на удар тяжелого клюва. Тем не менее, он бесстрашно нападал и вновь отскакивал под защиту камня, достать из-под которого вороны его не могли. Они громко каркали, увлеченные своим делом, и казалось, совершенно позабыли, что у пса может найтись защитник. Но едва я поднял руку, намереваясь метнуть копье в одну из тварей, как что-то с шумом свалилось на меня сверху. Лишь благодаря реакции, успел пригнуться и избежать удара. Клюв птицы проскочил мимо и высек искры из крошек бетона.

— Ах ты, зараза!