На развалинах третьего рейха, или маятник войны

Пожалуй, тогда я, при всей своей, большей, чем у других, информированности, все-таки не понимал, что началась новая война — холодная и эти события — ее первые бои. Жаль, что командование нашей страны в этой войне, как и в начале Великой Отечественной, оказалось не на высоте. Но если в чисто военной области мы смогли сравнительно быстро перестроиться и научились воевать, то в области идеологии до последнего времени господствовали грубые приемы, подобные тем постановлениям, которые я уже упоминал.

А удар по России был нанесен страшный, вполне соизмеримый с ударом, нанесенным в июне 1941 года. Просто он был растянут по времени, более замаскирован, и потому до самого последнего времени ощущали его только самые мудрые. Но кто и когда слушает мудрых? Только значительно позже, когда я был уже переведен на службу в разведку, мой начальник рассказал мне доверительно о подоплеке событий 1946-го и последующих годов. Он был хорошо информирован, так как вращался в правительственных кругах: во время войны выполнял личные задания Н. А. Булганина.

По этой версии, уже тогда правительственные круги США наметили разрушение нашего общества изнутри, ибо военным путем это сделать невозможно, что утверждал еще Клаузевиц. И дальше он мне своими словами рассказал о высказываниях Аллена Даллеса — шефа американской разведки еще со времен войны. Сталин знал об этом, и его помощники по этой части, как могли, начали «контрнаступление»: начали проводить кампанию по чистке «гнилых интеллигентов» — как он выражался, «пятой колонны в СССР».

Теперь, после разрушения СССР, американцы предали эти давние высказывания А. Даллеса гласности:

«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своим масштабам трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русском народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, растлевать, развращать ее. Мы сделаем из молодых циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем».

В контрпропаганде руководители СССР избрали самую негодную тактику: умолчания — одну из форм лжи. А попавшемуся на лжи, да еще не раз, верят все меньше. Я до сих пор не понимаю, почему не предается гласности предательство, иначе не назовешь, многих высших чинов, за барахло продавших то святое, что было у них в душе, иначе не были бы они в руководящих сферах. Сегодня их скромно называют перерожденцы, лично я считаю таких людей предателями. А на земле хуже предательства ничего нет. Так вот о гласности. Ведь это — лучшее средство борьбы за честность и порядочность (если, конечно, эта борьба — искренняя).

Мне приходилось посещать традиционные Лейпцигские ярмарки: весенние и осенние. Первая послевоенная состоялась уже осенью 1945 года. В этот послевоенный период немцы создавали так необходимые товары по принципу «голь на выдумку хитра». Зачастую из плохого сырья умельцам удавалось создавать нечто, радующее глаз. Было видно, что немцы истосковались по настоящей работе, по большому делу. Но уже намечался раскол страны. Все больше чувствовалось, что в Вашингтоне, уже в правительстве президента Гарри Трумэна, был взят курс на отход от политики сотрудничества с Советским Союзом и начало «холодной войны». Правда, против такой тенденции публично выступил министр торговли США Уоллес, бывший при Рузвельте вице-президентом, но Трумэн сразу после этого уволил его в отставку.