На реках Вавилонских

Ссыльные все прибывали и прибывали. «Царские провокаторы, лица антисоветского элемента, преступного элемента, иноподданные, административно высланные, административно ссыльные, жандармы, офицеры, контрразведчики и шпионы; генерал-губернаторы, волуправители и атаманы; лица, служившие в колчаковской милиции, царской полиции; участники антисоветских и буржуазно-националистических политических партий; участники свержения советской власти в 1918 году и подавления крестьянского восстания в 1919 году; судьи царского, временного, белого правительства; руководители родовой, партийной вражды, контрреволюционеры…»

«Как будто на них вся Россия сошлась»…

На руки ссыльным выдавали справки, которые служили документом при устройстве на работу, получении посылок, в ЗАГСе. С этими справками положено было еженедельно являться в ГПУ, отмечаться.

В 1939 году Тамара Михайловна, наконец, нашла постоянную работу. Ей завели трудовую книжку. Первая запись: «Зачислена на должность секретаря-машинистки».

Новые идеологические установки получили название «казахизации».

– Казахи народ сообразительный и незлобивый, – заметил Лев Николаевич, – но уж очень неграмотный. Им нужно принимать решительные меры.

– Ну не всю же жизнь ссыльные на них будут работать, – колко добавила его жена.

– Беда в том, – продолжил Лев Николаевич, – что новые советские выдвиженцы не со школ начинают и не с курсов языковых, а со смены вывесок.

– Да, – поддержала Кира, – я заметила. Парикмахерская теперь называется «шащ-тараз», а ювелир – «алтын-уста».

– Я вам расскажу, как украинизировали Киев, – рассмеялась Тамара. – Мы с родителями жили в начале двадцатых в Белой Церкви. Часто приезжали в Киев. Как-то папа повел нас с Борей в оперу. Давали Онегина на украинском. Представьте себе – ария Ленского:

Паду ли я, дручком пропэртый,

Иль мимо прошпандырит вiн?

Начинают всегда с вывесок, а кончают одинаково. В конторе, где работала Тамара Михайловна, в машинке поменяли шрифт: «В связи перевода шрифта пишущей машина с русского на казахском языке машинистка Наумовой Т. М. уволен». Следующую работу она нашла уже в Павлодаре.

4

Чарозеро

Дедушка сильно кашлял, но всё бодрился. Немножко гулял по окрестностям. Учил Галю писать – читать-то она уже хорошо умела. Тетрадка, перо номер 86. Здесь – нажим, а здесь – легонько. Почерк должен быть красивым, ясным, а то маме в Павлодаре трудно будет читать.

По линеечкам, округлыми старательными буквами:

«Дорогая мамочка! Поздравляю тебя с днем рожденья. У меня насморк и кашель. Я сделала куклу из тряпок – Лида в чепце, работает избачом. Целую тебя. Галя».

Избач – культурно-просветительный работник в деревне, заведующий избой-читальней, сельской библиотекой.

Листок вложен в конверт вместе с письмом Михаила Людвиговича: «Дорогая Тамарочка, желаю тебе хоть маленького просвета в твоей жизни, на большее уж трудно нам надеяться. У нас всё по-прежнему. У Гали каждый день что-нибудь да болит. Вообще ее надо серьезно лечить. Хозяйка к Галине относится грубо и нисколько о ней не думает, сыта ли Галя или нет. Мое состояние не радует, слабость жуткая, постоянное полуобморочное состояние, три четверти дня лежу, никакого физического усилья сделать нет сил. Как бы дотянуть до весны до приезда мамы.

Хозяйка начала к нам обоим относится хуже; по-моему, она хотела бы избавиться от нас. К несчастью, у меня нет выхода.

Нас поддерживают очень посылки, я стараюсь их растянуть на возможно большое время.

Ну, будь здорова, дорогая. Скорее напиши, а то я начинаю волноваться».