На реках вавилонских

Список предстоявших мне покупок был невелик. До Рождества оставалось еще две недели, и в эти две недели мне почти ничего не придется делать, кроме как купить подарки детям. О химчистке я расспрошу фрау Яблоновску в другой раз. Этот господин Люттих из бюро по трудоустройству был готов предоставить мне любую работу, какая значилась в его картотеке. Только для женщины-химика, которая училась на Востоке и уже почти три года не работала, пока ничего не находилось. Я невольно думала о том, как часто рука господина Люттиха исчезала под столом, когда я сидела напротив, и у него едва оставалось время, чтобы бросить взгляд в картотеку, не выпуская меня из поля зрения, курить самокрутки и порой вытаскивать руку наружу, — тут уж работа в химчистке мне была бы обеспечена: когда я с ним прощалась, рука его была влажной. Он ни разу не упустил возможности сказать, чтобы я завтра или на днях снова к нему заглянула. Каждый день может что-нибудь подвернуться. Наклейки для Кати я могла купить прямо напротив привратника, на другой стороне улицы, в газетной лавке. С грязно-оранжевого неба, плотно обложенного тучами, еще сеялся мелкий дождик. Даже при таких тучах в самую безлунную ночь город не погружался во тьму. Машины на Мариенфельдер Аллее стояли в пробке. Дальше улица расширялась, и движение сдерживал светофор строительной площадки. Я пробиралась между машинами, среди выхлопных газов и света задних фар, и вовремя успела заметить крепкую фигуру Джона Бёрда за освещенным стеклом витрины. Вероятно, у него был перерыв, или его рабочий день уже закончился, и он покупал телевизионную программу. Я повернулась на каблуках и стала опять проталкиваться через улицу между вереницами машин с их выхлопными трубами. В телефонной будке пахло застоявшимся дымом и мочой.

— Это я, Нелли.

— А я уж думал, тебя больше нет на свете.

— Ну да, я ведь еще должна тебе кучу денег. Так что звонок дается нелегко.

— Мне — нет. — Смех его звучал язвительно.

— Ну, значит, твоей организации.

— Десять тысяч — это не пустяк. Но то была специальная цена, тебе ясно?

— Думаешь, я могу такое забыть? — Как только он мог допустить мысль, что я забыла про долг? Я поднесла было руку к рычагу и хотела положить трубку, как вдруг услышала в телефоне какой-то щелчок и легкое шипение. Герд глубоко вдохнул и, вероятно, задержал дым в легких.

— Ну что? Встретимся?

— Не знаю, у меня дел невпроворот. Надо искать квартиру, — это была ложь, — искать работу. — почти ложь, — провожать детей в школу, а потом их встречать, — почти правда.

— Ты все еще в лагере?

— Да, все еще там.

— А ты не хотела бы как-нибудь меня навестить? Адрес-то у тебя есть, или как? Я оплачу тебе такси, и ты приедешь сюда. Ну, как?

— Спасибо, Герд. Я, собственно говоря, хотела только тебя спросить, знаешь ли ты какой-нибудь книжный магазин, который продает подержанные книги.

— Ах, да таких магазинов в моем районе полно, на Винтерфельдплац и на главной улице. Ты ищешь что-то определенное?

— Пеппи Длинный Чулок.

— Скажи еще, что твои дети этого не читали.

— Что?

— Да ведь эту книжку каждый ребенок знает.

— Когда-то у нас она была. Но теперь он хочет ее опять. — В кармане куртки я чувствовала гладкий футляр кассеты. Как мамаша Оливье могла догадаться, что в лагере нет магнитофона? Так или иначе, эта кассета была предметом гордости Алексея. Он радовался, что у него есть третья часть "Пеппи Длинный Чулок", хотя не читал и первой.

— В общем, я был бы рад. Сегодня-то у меня не получится, я должен идти на собрание моей группы, — он сделал затяжку, — тебе это, наверно, неинтересно, атомная энергия и так далее. Мы собираемся каждую неделю и дискутируем.

— Что?

— Это у тебя телефон так плохо работает? Я сказал, что мы собираемся и дискутируем. Об атомной энергии. Последний раз мы, правда, целый вечер говорили о проблемах взаимоотношений между людьми, о том, что сейчас так широко обсуждается. Или насчет безработицы. Целый миллион, это не шутка, верно? Канцлер говорит, что если мы превысим пять процентов, то наше будущее видится ему мрачным.

— Ах, вот как?

— Вот мы и обсуждали эту тему, потому что теоретически она касается всех нас. Мы не против предлагаемых мер, но если рабочий класс теперь…

— Извини, Герд, но я вижу, что подходит мой автобус. Будь здоров, ладно?

— … легче от этого не станет. Погоди-ка, Нелли! Эй, погоди…