На реке черемуховых облаков

— Пойнтер! — определил Петя, глядя, с какой жадностью поедает бутерброд вислоухий пес. — Как он сюда попал?

— Бросил какой-то референт! — ответил сторож.

Кобель, съев бутерброд, подошел к Пете совсем близко. Слюна вожжой свисала с его брылей. Видно, пес был совсем не против скушать хоть дюжину бутербродов.

— Да что за референт?

— Из министерства какой-то! — пояснил сторож. — Тут много разных приезжает… А собаки остаются… Так и маячат перед глазами…

— Ну, тогда я заберу вислоухого… Все меньше будет маячить…

— Бери! — равнодушно сказал сторож.

Петя не стал долго раздумывать, а, ухватив пса поперек, направился к воротам, что были распахнуты настежь…

— Фу-ты, забыл… — сказал Петя, оглянувшись. — Как его звать?

— Вроде Цезарь, — сказал дедуля, радуясь, что хотя бы одной собакой будет меньше. — Так говорили грузчики из пятого склада… Еще говорили, что она куличков гоняет, бекасов. Была бы путная, ее давно охотники прибрали бы…

— Проверим собачку! — сказал Петя. — Мне и такая пригодится… Имя тоже непростое — Цезарь…

На посадку Сельянинов успел едва-едва. Парень, что караулил рюкзак, исчез. Но Петя не стал печалиться из-за пропажи, ему бы лишь домой с кобельком добраться, в Хетту… Петра сначала не хотели на борт брать вместе с Цезарем. Спасибо, второй пилот оказался знакомым, так что удалось уговорить… А когда прорвался в салон со своим кобельком и сел на место, оказалось, что рядом — тот самый бородач. Он тоже в Хетту летел. А рюкзак Петин в руках держал и начинал уже беспокоиться… Бородачу тоже собачка понравилась, особенно шкура… Шерсть на Цезаре была черная. А вот подшерсток рыжий или даже огненный. Подшерсток светился сквозь черный волос, отчего шкура переливалась… Но вряд ли Цезарь выжил бы в аэропорту. Сибирский мороз раздевает не таких собак. А у этого кобелька никакого подкожного жира не было… Глаза у Цезаря — почти человеческие. Темные и с печалинкой на дне — с осадком обид, горя и одиночества, которого он с лихвой хлебнул, оставшись без хозяина.

Прилетев в Хетту, Сельянинов до отвала накормил Цезаря, а потом зачем-то остриг. То есть не совсем остриг, а слегка выстриг полосы на черной шерсти, так что огненный подшерсток засветился наружу полосами. Приметная получилась собачка…

— Теперь из тебя шапку не сошьют! — сказал Петя. — Видно, что есть хозяин…

И Цезарь понял, что так нужно. Он еще не знал, что в Хетте была мода на собачьи шапки. Молодые щеголи, строители газопровода, более всего любили теплый и надежный собачий мех и хвастались друг перед другом своими шапками… Мех на Цезаре был неглубокий, но зато расцветка необычная. Так что вполне могли позариться на Цезареву шкуру… И теперь Петр поставил на собачке свою метку и дал ей право на жизнь…

На усиленном питании Цезарь поправился за неделю. Он налился утраченными мускулами и силой. В нем ясно обозначилась древняя и могучая порода пойнтеров — охотничьих чутьистых собак, выведенных человеком не для баловства… Цезарь быстро познакомился и подружился со всеми местными лайками. Цезаря сразу зауважали — за хозяина. Петр работал на трассе бригадиром. А выше начальства здесь не бывало. Сельянинов никогда не махал руками, не повышал голоса, а его слушались…

Цезарь не был задирой. У него было внутреннее достоинство, которого не лишило его даже бродяжничество. А собаки умеют ценить достоинство и опыт жизни…

В то утро Петр не уехал на вонючем и дымном автобусе на трассу, куда уезжал каждый день, а, забросив за плечо ружье и взяв Цезаря на поводок, направился через поселок к ближайшему перелеску.

— Куда ты, Петр Игнатьевич? — кричали ему поселковские. — Неужели на охоту?

— Что же я зря его кормил! — отвечал Петр беззлобно. — Надо хоть поглядеть его в работе…

— Возьми лучше пару лаечек… Они тебе лося выгонят…

— На лося нужна лицензия! — отвечал Петр. — Я же размяться хочу. А кого будет гонять эта собачка — для меня еще загадка… Кто хочет отгадать — присоединяйся…

— Не хочется время терять! Мы лучше подождем! Больно загадочный у тебя пес!

Но Петр остановился и погладил на виду всего поселка Цезаря по холке. Вот какой хозяин у Цезаря! И пойнтер преданно крутил обрубком хвоста, показывая свою безмерную любовь. Цезарь был готов визжать и лаять от благодарности и доверия, которое выказал ему хозяин, хотя в душе удивлялся не меньше поселковских — ну какая может быть охота, если вокруг зима! Разве в снегу может быть болотная дичь? Конечно, нет. Это любой щенок, ни разу не ходивший на охоту, знает. Но Петр Игнатьевич, видно, не знал…