На реке черемуховых облаков

И Ваня погладил Аяна, предвкушая, как удивится его любимая, увидев такое чудо. Жаль, что Аян — не живой. А то бы можно было оседлать и показаться любимой верхом на мамонтенке. Это даже не слон, на котором грозился приехать он. Древняя штучка… Все подруги Оли обалдеют. А Оля поймет, что была не права. Даже мамонтенка оживил силой своей любви Ваня.

Сквозь сон увидел Ваня, что мамонтенок, покачавшись на стеллаже, как бы пошевелил хоботом. Ваня открыл глаза и явственно увидел, что Аян ожил. Взаправду ожил. Поднявшись, осторожно ощупывал стену. И тут как бы плач раздался. Аян хотел кушать — такое у него было вполне земное желание после продолжительного сна.

— Проголодался? — спросил Ваня. Аян поморгал и потянулся к Ване. Ваня протянул ему булку с маслом. Аян зачавкал — угощение ему понравилось.

— Небось десять тысяч лет пролежишь в мерзлоте, аппетит накопишь! — сказал Ваня. — Кушай, дорогой Аян! Вот тебе молочка! Я пять бутылок взял — дорога длинная!

Аян жадно выпил молоко, пытался засунуть пустую бутылку себе в рот. Ваня отнял:

— Какой же ты неразумный! Бутылки не кушают. Они стеклянные. — Аян покачал лобастой головой, словно говоря — мало…

— Потерпи, Аян! — сказал Ваня, — скоро станция будет… Травы нарвем целый мешок, хлеба купим, сгущенки… Любишь сгущенку? Понравится тебе сгущенка, я знаю… На станции нас отоварят! Комбикормами разживемся…

Едва состав остановился на станции Беленькой, как Ваня стремглав помчался к продуктовому магазину, что был недалеко от вокзала. Но на двери магазина висел амбарный замок!

«Уехала на склад — за товаром», — гласила записка. Что же делать? Хотя бы несколько булок достать, одной травой Аяна не прокормишь… Ваня бросился к начальнику станции.

— Как это ожил? — спросил начальник станции Гусаров, двигая густыми бровями.

— Ожил, и все. Теперь кормить надо! — развел Ваня руками. — А магазин закрыт… Может, комбикормами поможете?..

— А чего ты вообще возишь? — спросил Гусаров бдительно.

— Мясо, колбасу! Все выгрузил согласно накладной, — объяснил честно Ваня.

— А от меня чего хочешь?

— Если можно, помогите с кормами! — еще раз объяснил Ваня. — Мамонтенка надо довести в целости и сохранности…

— А у тебя мясо не оживало? — спросил начальник.

— Нет.

— И колбаса?

— Тоже нет.

— А рыба?

— Рыбу я редко вожу, — сказал Ваня. — Правда, иногда хек без головы попадается…

— А у тебя у самого как с головой, в порядке? — спросил Гусаров.

— А у вас? — Это были роковые слова. Не нужно было Ване отвечать вопросом на вопрос.

— У меня-то все в порядке с головой! — взбеленился Гусаров. — А вот тебя надо проверить… Сейчас мы комиссию составим — проверим… Я уже сорок лет на станции тружусь. И такого случая не было, чтобы грузоместо ожило!

— Ожило грузоместо! — подтвердил Ваня. — Исключительный случай. А кормов нет!

— Поможем! — сказал Гусаров мстительно. — Поможем с кормами… — И стал набирать номер телефона.

— Кузин, вагон-рефрижератор отцепить! — дал команду начальник. — Пустите пятьсот шестой без рефрижератора.

— Сделаем! — услышал Ваня голос Кузина.

— Еще не все! — сказал начальник. — Проверим рефрижератор… Что-то там завелось. Будешь в составе комиссии. Найди Клюквину — от профсоюза она, других членов…

— А как же корма? — спросил Ваня.

— Комиссия вам поможет! — сказал Гусаров, сведя густые брови. — Идите и не волнуйтесь. Мы сделаем все, что в наших силах…

— А вагон зачем отцепили? — возмущался Ваня.

— Вы что, общественности не доверяете?

— Доверяю, — сказал Ваня. — Я к вам с открытой душой пришел — нет ли комбикорма… А вы сразу комиссию создаете… Это же редчайший в науке случай, чтобы мамонтенок ожил…

— Комиссия разберется! — сказал начальник, глядя Ване в переносицу.

Комиссия пришла в вагон-рефрижератор скоро. Вместе с начальником станции Гусаровым были его помощники — составитель поездов Кузин, профсоюзный работник Клюквина, дружинник Хаджидаутов, санитарный врач Пушков.

— Так, — сказал Гусаров. — Ожил, значит?

— Ожил! — подтвердил Кузин, осматривая мамонтенка.

— Совсем как слон, только волосатый! — сказала Клюквина басом.

— Выращиваете в целях наживы? — спросил Хаджидаутов у Вани.

— Я жаловаться буду! — сказал Ваня, почуяв недоброе и закрывая мамонтенка своим телом. — Не имеете права!

— Он еще и кляузник, — сказал Гусаров. — Я же говорил… Возит в государственном рефрижераторе мамонта, выпрашивает корма, наживается на мамонтовом мясе! И куда жаловаться собрался?

— На мясе не наживаюсь! — сказал Ваня. — А жаловаться буду в горисполком! Общественность должна знать!

— И все-таки почем мамонтинка? — спросил Гусаров.

— Я всячески протестую! — сказал Ваня. — О моем протесте узнают!

— Успокойтесь, молодой человек! — сказал Хаджидаутов. — Ведите себя достойно… Корма выпрашивали?

— Хотел узнать о кормах, — сказал Ваня.

— Не узнать, а просили… Это уже статья готовая — попрошайничество. Вторая — бродяжничество в государственном вагоне! — сказал Хаджидаутов. Видно, он был большим законником.

— В акте нужно отметить антисанитарные условия! — сказал Пушков.