На Рио-де-Ла-Плате

— За ними! — скомандовал майор нескольким стоявшим поблизости солдатам. — И не забудьте поискать у них в хижине деньги, которые они получили!

Солдаты удалились, однако вернулись с пустыми руками. Чету индейцев они не обнаружили, а в хижине не нашли ничего, что стоило бы взять с собой.

Тем временем я выписал чек. Мне опять туго завязали руки и отвели к остальным пленникам. Поскольку дело происходило средь бела дня и разыгравшуюся сцену могли увидеть посторонние, нас не стали привязывать к деревьям, не стали и держать отдельно друг от друга. Не посчитали нужным даже запретить нам переговариваться. Майор отослал двух своих людей вверх по течению. Им полагалось стоять в дозоре у ближайшей излучины, чтобы немедленно сообщить майору о появлении судна, удобного для переправы. Покончив с этими распоряжениями, майор еще раз обратился ко мне и сказал:

— Вы слышите, мы снова собираемся переправиться через реку. Наверное, вы хотите знать, как мы сюда вернулись!

Я не ответил, и он продолжил:

— Сами виноваты, сами позволили нам так быстро вернуться. Я могу передать вам привет от плотогонов. Они самым искренним образом благодарят вас за то, что вы помогли им спастись!

— Это в высшей степени глупо с их стороны.

— Если бы только вы их освободили, все пошло бы по-другому.

— Для чего мне надо было освобождать их? Опасность им ничуть не грозила. К тому же у меня не было времени заниматься ими.

— Какая разница! Вы бросили этих людей в беде и навлекли на себя их гнев. Чтобы отомстить вам, они были готовы тотчас доставить нас назад. Чтобы ввести вас в заблуждение, мы скрылись, а плот поплыл дальше. Но чуть ниже по течению, там, где вы уже не могли ничего увидеть, плот снова причалил, и мы опять погрузились на него. Видите, мы доказали вам, что по части смекалки можем с вами поспорить. Теперь вы — наш солдат, и поскольку я догадываюсь, что при первом же подходящем случае вы попытаетесь дезертировать, то я оставлю вас связанным до тех пор, пока не буду уверен, что вы уже не убежите. На этом пока что все, сеньор.

Он отвернулся. Меня положили между братом Иларио и капитаном. Мои товарищи по несчастью слышали каждое сказанное им слово. Фрик Тернерстик вполголоса обратился ко мне:

— Скверная история! Не так ли?

— Эх, как же вы дали себя захватить врасплох!

— Стать солдатом! И где! Конечно, обращусь в представительство Соединенных Штатов!

— Каким образом?

— Я дезертирую.

— Вас схватят и расстреляют!

— К черту! Какая тоска! Неужели в этой прекрасной стране принято похищать людей, чтобы делать из них солдат?

— Видимо, так.

— Но это же противоречит всем международным правам!

— А вы сами разве не грешили против некоторых параграфов международного права? Вы никогда никого не тащили силком в матросы?

— Гм! Вы так считаете? Да, на безрыбье и рак рыба. Приходилось порой заставлять.

— Вот и доигрались! Стало быть, нечего о других говорить.

— Послушайте, это совершенно разные ситуации. Если мои матросы дезертируют, я обязан найти других, иначе всю жизнь простою на якоре.

— Да, но теперь, когда вы сами угодили в подобную западню, вы начинаете ахать и охать. Как же с вами это приключилось?

— Самым нелепым на свете образом.

— Вы даже не попробовали отбиться!

— Все совершилось так быстро, что мы даже не успели подумать об этом!

— Как же можно! Вы же мастерски владеете саблей, ружьем и ножом! Комар на нос сядет — вы его из пушки подобьете, на носу царапины не останется.

— Смейтесь, смейтесь! Вас же там не было!

— А ваш шкипер, этот колосс во плоти, разве он не мог пустить в дело хотя бы свои громадные кулачищи?

— Нет. Он бы измолол всех этих парней в муку, но, увы, он лежал в камышах без сознания.

— Что же его так испугало, коли он свалился в обморок?

— Сэр, не злите меня! Не спрашивайте с такой издевкой! Я не могу этого вынести. Хотите знать, что случилось, — расспросите брата Иларио. У меня нет никакого желания отвечать на ваши вопросы. Злость, что меня душит, и без того слишком велика. А что касается вас, то не стоит вам так бахвалиться, ведь вас точно так же, как и остальных, схватили, и вы тоже дали себя одурачить. Если бы вы оказались здесь, то все равно ничего не смогли бы изменить.

— Нет, — раздался голос брата Иларио, до сих пор молчавшего. — Сеньор не попал бы в эту дурацкую ловушку. В этом я уверен.

— Что это была за ловушка? — осведомился я.

— Такая дурацкая, что мне прямо-таки стыдно о ней говорить, сеньор. Ну будьте же снисходительны, не смейтесь!

— В любом случае дело слишком серьезное, чтобы смеяться.

— К сожалению, да! Шкипер пошел сменить часового, но того не оказалось на месте. Он принялся его разыскивать и схлопотал прикладом по голове, бедняга рухнул без чувств.

— Значит, враги уже были там и захватили часового врасплох?

— Да, причем все совершалось в полной тишине. Мы вообще ничего не заметили. Вскоре окликнули сеньора Монтесо. Он решил, что его зовет часовой, и направился к нему. Там на него сразу же навалились. Затем окликнули меня.

— И вы, ничего не подозревая, пошли? Гм!

— Что вы хотите, все протекало так быстро и гладко, что ни на секунду не возникало сомнения.