На Рио-де-Ла-Плате

— Теперь уж я не дам маху. Если вы снова добьетесь успеха, придется мне согласиться, что лучше вас охотника я не видел.

— Прекрасно. Вот ваша шляпа. Я кладу ее на то же место, где она лежала. Можете убедиться, она лежит здесь!

Я в самом деле положил шляпу туда же и, держа в руках лассо, сделал четыре или пять шагов назад.

— Она лежит здесь, — сказал он, не прикасаясь к ней.

— Убедитесь в этом получше! Вы же ее не видите. Потрогайте ее!

Он сделал это.

— Да, она лежит здесь. Это точно.

Я рисковал, позволяя ему дотронуться до шляпы. Заметь он лассо, все пропало бы. К счастью, этого не случилось.

— Итак, внимание! — продолжал я. — Я снова иду в тот же правый угол двора. Вы не дотрагиваетесь до шляпы, но, как только я захочу ее взять, тотчас хватаете меня. Понятно?

Я объяснял нарочито громко и вдобавок кашлял, чтобы он не услышал, что во время разговора я стянул шляпу со скамьи.

— Не беспокойтесь! — сказал он. — Уже внимательно слежу. Ну, пробуйте!

Я громко зашагал вправо, отвязал шляпу, отряхнул ее и снова подпоясался лассо. Затем лег на землю и пополз к скамье. Он неотрывно следил за левой стороной скамьи, будучи уверен, что я опять появлюсь оттуда. Тем временем я подполз к нему и поднялся на ноги. Прислонившись к стене, я достал сигару, зажег спичку и сказал:

— Теперь можно и закурить, шляпа уже у меня.

— В самом деле! — воскликнул он, ощупывая то место, где прежде лежала шляпа.

— Да, теперь она у меня на голове. Вы опять найдете ее здесь, брат Иларио.

— Непостижимо! Я смотрю налево, а вы стоите справа. Но как же это произошло?

— Пусть это остается пока моей тайной. Видите, как легко можно к вам подобраться и незаметно взять шляпу. Верите теперь, что ночью я смогу пробраться сюда с улицы и незаметно сесть рядом с вами?

— Да, пожалуй… Остальные ваши спутники тоже надежные люди?

— Я их не знаю и пока что не видел их в деле. Во всяком случае, сборщики чая они усердные.

— Гм! Но вы говорили, что они едут туда вовсе не за чаем. Не знаю, по плечу ли им, йербатеро, то, что они задумали.

— Понимаю вас, брат Иларио. Цель, которую они преследуют, должна оставаться в тайне. Но раз вы составите нам компанию, то скоро догадаетесь, в чем дело. Они хотят разыскать знаменитого сендадора, чтобы вместе с ним отправиться в Анды и найти сокровища, часть которых замурована, часть затоплена.

— И вы будете их сопровождать?

— Да. В этом предприятии я буду, так сказать, инженером.

— Что это за сокровища?

— Сосуды, украшения и тому подобные предметы времен инков.

— Места, где они лежат, известны?

— Есть планы этих мест.

— Откуда появились планы?

— Их завещал сендадору некий падре, который умер во время перехода через Анды.

Он спокойно спросил об этом, и я, тоже вполне спокойно и непринужденно, ответил. Я не знал, сообщил ли ему больной, что и мне известно о случившемся. И тут монах сказал:

— Не надо играть со мной в кошки-мышки! Не думаете же вы, что я ничего не знаю о случившемся?

— Думаю, что больной был с вами предельно откровенен.

— До поры до времени я вам больше ничего не скажу. Когда-нибудь потом, пожалуй… Я решил поехать вместе с йербатеро, потому что мне надо повидать сендадора. Но заклинаю вас: ни в коем случае не намекайте никому из них на то, что вы что-то узнали. В этот раз я собирался поехать в Тукуман через Санта-Фе и Сантьяго. Я ничего не потеряю, если сверну влево и побываю в Гран-Чако. Утром мы отправимся в путь, и я познакомлюсь с остальными пятью участниками путешествия. А сейчас я хотел бы еще раз взглянуть на больного.

Тот все еще спал. Спал он и когда мы ужинали. Мы ожидали, что священник прибудет ночью, поэтому стали вспоминать родину. Немец привязан к ней всем своим сердцем даже тогда, когда, казалось бы, прочно обосновался на чужбине. К полуночи мы услышали, как больной тихо вскрикнул. Брат Иларио направился к нему, а затем позвал супружескую чету. Долгое время я слышал их приглушенные голоса. Потом все стихло. Когда они вернулись, оба супруга плакали, что же до брата Иларио, то лицо его стало похожим на лицо святого.

— Он заснул вечным сном, прежде чем прибыл священник, — сказал он. — Requiescat in расе! [102]Он покинул нас, всецело доверившись милости Господа. Жить — значит бороться, умереть — значит победить. Наградой нам служит Бог, ведь победой нас одарил Он, и порукой в том Иисус Христос, наш небесный спаситель!