На Рио-де-Ла-Плате

Я невольно подумал о сендадоре, которого уже прежде начал подозревать. Сейчас лишь он один владел старинными чертежами, двумя этими схемами; о кипу же он ничего не сказал йербатеро. Конечно, он спрятал их, чтобы они не попали в руки человека, способного их расшифровать и отыскать впоследствии место, где схоронены сокровища. Что, если Гомарра говорил сейчас о тех самых кипу! Я был поражен услышанным; потому последнюю фразу проговорил так торопливо, что индеец переспросил:

— Что с вами? Вы так изумлены, сеньор!

— Вы сказали о кипу, они меня необычайно интересуют.

— Вы можете читать эти шнурки?

— Гм! Мне приходилось держать в руках несколько книг, трактовавших, как разгадать кипу; к тому же я довольно сносно знаю и сам язык; хотя все же сомневаюсь, что сумею прочитать узелки.

— Трудно это?

— Очень. Знать бы, о чем идет речь, тогда уже намного легче. Тогда бы я разгадал хоть некоторые из узелков.

— Эх, если бы я сам знал, что там!

— А может, удастся угадать? С убийством вашего брата это связано?

— Конечно, сеньор!

— Так расскажите, как случилось это мерзкое преступление! Вдруг я найду связь между ним и содержанием загадочных шнурков? Где совершилось убийство?

— В боливийских Андах, в пустынной пампе Салинас. Слыхали о таком месте?

— В Южной Америке я не был ни разу; стало быть, не был в Андах, но о пампе Салинас читал. Она и впрямь такая унылая, как ее описывают?

— Вообразить такого нельзя. Можно ехать помногу дней и не увидеть ни дерева, ни куста, ничего, кроме отдельных растений, приспособившихся к засоленной почве. Я бы и сам туда ни в жизнь не выбрался, если бы не охота. Стоит проехать эту пустыню, как попадаешь в местность, где видимо-невидимо шиншилл.

— Там поблизости есть соленое озеро?

— Одно, очень примечательное. Оно раскинулось в просторной, уединенной долине. Говорят, что раньше, до появления белых, у берегов соленого озера лежало множество цветущих поселений; все они уничтожены войной. Теперь нет ни следа от них.

— А может, руины затонули? Такое часто бывает в тех краях, где встречаются вулканы.

— Да, вулканы там повсюду.

— Или раньше озеро было не очень большим, а потом вода поднялась и затопила руины. В озеро впадают реки?

— Да, несколько рек, но все они маленькие, короткие.

— Я слышал, что озеро покрыто коркой соли.

— Верно, причем настолько прочной, что по ней можно ходить и даже ездить верхом. Я часто пробовал это делать. Но в сезон дождей вода прибывает, и соляная корка вспучивается. Потом начинает плавать поверху, трескается, мякнет, тогда уж на нее не отважишься наступить.

— Значит, так оно и есть, озеро очень увеличилось в размерах.

— Почему?

— Озеро постоянно питается реками, а раз у него есть соляной свод, не пропускающий солнечные лучи, то воды испаряется меньше, чем притекает. Поэтому озеро медленно, но верно расширяется; оно попросту поглотило те развалины, что лежали вдоль прежних его берегов. Значит, там вы потеряли брата? Во время охоты, должно быть?

— Да. Мы собирались подняться наверх, в ту местность, где водятся шиншиллы, и вот очутились в пампе Салинас.

— Вы с братом были одни?

— Нет. Вдвоем в те места нечего забираться. Нас было восемь человек, все люди дельные, опытные охотники, не раз ходившие в Анды. Мы переночевали у озера, грелись у небольшого костра, который с трудом поддерживали, кидая в него сухие стебли растений. Утром мы собрались в путь. Но у брата запропастился мул, он пошел его поискать. Мы хотели помочь ему, да он сказал, что не нужно. В тот день нам надо было проехать очень большое расстояние, поэтому брат попросил: не теряйте времени зря, поезжайте помаленьку вперед.

— Там водятся дикие звери?

— Хищные — нет. Может, раз в несколько лет встретишь заплутавшего ягуара; звери знают, в тех краях не пожируешь, можно с голоду околеть; стервятники мигом сметают всю падаль.

— А людей подозрительных можно там повстречать?

— Им туда нелегко попасть. Есть, правда, перевал, по нему можно перебраться через Анды, но он находится очень высоко в горах, трудно туда попасть. Поднимется туда порой какой-нибудь отчаянный искатель золота, ну да и этакий смельчак долго там не продержится.

— Ах, так я и думал!

Я невольно вспомнил того человека, что умер на ферме у Бюргли.

— Что вы думали? — с любопытством спросил Гомарра.

— Я встречал золотоискателя, побывавшего там.

— В одиночку? В самом деле? Знаю его. Лишь два человека отваживались подняться туда, я сам и старый гамбусино, немец по происхождению.

— Вы знаете его имя?

— Нет. Он велел называть себя гамбусино. Но я знаю, что в Восточной Республике у него жили родичи, если не путаю, поблизости от Мерседеса.

— Верно. Я его знаю.

— Какое совпадение! Не слыхали, где он сейчас?

— Он умер. В час его смерти я находился у его изголовья.

— Умер! Умер в постели! Настоящему гамбусино полагается погибнуть в юрах! Ну, да обретет он вечный покой! Он был всегда таким тихим, в себя был погружен. Его едва разговоришь. Похоже, что-то его тяготило. Не знаете, что?