На родном Оилтоне

На пол мы упали одновременно и по разные стороны от замаскированного входа. Но тот остался нерушимым, и секунд пять я смотрел на него, словно первоклассник на голую учительницу. И только когда послышались свистки с улицы и панические выкрики с беспорядочным топотом в коридоре, я понял, что нападение закончилось. Кем бы ни были стрелявшие, они уже давно уносят ноги. Вернее, пробуют их унести с места преступления. Но ловить их не моя забота. И, рывком отворяя переход в мой номер, я молил только об одном — лишь бы мы не разбудили Николя во время нашего ухода. Повезло — не разбудили! Николя прыгал в дверном проеме ванной комнаты на одной ноге, пытаясь надеть на другую ботинок. И одного взгляда было достаточно для понимания того, почему он не бежит в нашу сторону. Вся спальня была исполосована тысячами осколков и утыкана троекратно большим количеством иголок. Один из нападавших, вероятнее всего, стрелял в окно из скорострельного гранатомета, а второй — из подобного же оружия, но метающего взрывающиеся кассеты с иглами. И пройти по создавшемуся «коврику» босиком было бы весьма проблематично для любого купальщика!

Ботинок не желал надеваться на мокрую и раскисшую ногу. Поэтому когда я подскочил к Николя, он просто запрыгнул мне на руки, уже прихватив заранее и остальную одежду. Как ребенка, я пронес его к приоткрытой панели и не церемонясь швырнул в номер графа.

— Уходи! Свяжемся! — и тут же восстановил кажущуюся нерушимость стены.

Дверь в мой номер уже трещала под натиском могучих ударов, а мне ведь надо было принять соответствующий вид. Даже в училище мы не раздевались быстрей при отбое. Через минуту я уже выходил из ванной голый, мокрый и в туфлях на босу ногу. Стараясь при выкриках не сорвать себе голос:

— Спокойно! Со мной все в порядке! Стойте! Хватит, я вам говорю! Сейчас я открою дверь! Или то, что от нее осталось!

Мои команды не оказались безответными, удары прекратились, давление ослабло, и общими усилиями с двух сторон нам удалось открыть прогнутые внутрь двери. Начальник охраны тут же попытался окружить меня щитами и эвакуировать не знаю куда, но я отменил его действия:

— Остаемся здесь! Пока все не выясним!

А уж потом людей набежало! Но самое главное — стрелявших все-таки схватили. Хоть и пришлось обоих ранить при этом, и одного чуть ли не смертельно. Их тут же взяли в оборот имперские силы безопасности, даже не допустив на допрос людей барона. Утверждая, что раз они поймали преступников, то они и будут вести следствие.

Через час ко мне в гости пожаловал не кто иной, как Хайнек. К тому времени я принял надлежащий моему титулу вид, а спальню номера, где я поселился, приводили под моим личным контролем в первоначальное состояние. Хмыкнув от этого зрелища, бравый вояка без разрешения расположился в удобном кресле гостиной и напустил на себя вид самого информированного человека в империи.

— Теперь понятно, почему вам так понравилась эта гостиница…

— Мне?! Понравилась?! — Мне даже не надо было притворяться удивленным. — Почему?

— В интересах следствия я не буду раскрывать нашу информированность. — Хайнек говорил так многозначительно, что мне захотелось рассмеяться ему в лицо. — Разве только вы сами не захотите мне все рассказать! Итак?

При этом он прямо дырку пытался сделать у меня на переносице своим взглядом. Поэтому я тяжело вздохнул и признался:

— Ваша проницательность просто поражает! И как такой знаменитый сыщик затесался среди грубых солдафонов?!

Как ни странно, командир дивизиона не вспылил, не рассердился, а только еще больше напрягся.

— Зря вы, барон, так себя ведете. Любой другой бы уже на вашем месте делал лунманский прыжок в неизвестном направлении…

— Мне не привыкать. Да и прятаться надоело. И нравится мне здесь потому… А, я забыл — вы и так знаете. К тому же по древней присказке в одну и ту же воронку бомба два раза не падает.

— Если бы это была бомба…

— Посадим людей в дом напротив, стекла установим бронированные. Да и ваши люди теперь более ответственно будут относиться к охране общественного спокойствия.

На мои слова Хайнек мило улыбнулся. Чем удивил меня основательно.

— Наши люди только тем и занимаются. И учтите, им приходится вдобавок разоблачать и скрытых преступников, которые более опасны для империи, чем двое ревнивцев с гранатометами.

— Ага, ревнивцев?! — воскликнул я, поняв итог первого допроса. — Они еще расскажут потом, что ошиблись окном? И вы, пошлепав их по попке, отправите через недельку по домам?

— Уж вы-то прекрасно знаете, что с преступниками мы не церемонимся. Если они будут нам лгать сознательно, то после домутила расскажут истинную правду. И тогда…

— Понимаете, в моих интересах тоже знать всю эту «истинную правду»! — Я придал своему голосу повелительную интонацию. — Совместно мы можем выйти на след истинных виновников многочисленных преступлений. Поэтому я требую присутствия на допросе своего следователя.

— Конечно! Мы готовы пойти на более тесное сотрудничество — вы лично можете присутствовать на допросе!

— Не стоит! Я вполне доверяю своим людям!