На росстанях

Несколько раз выбегала Лида во двор, выбирала удобное местечко, откуда хорошо был виден поворот на их хутор, и смотрела, не идет ли учитель. "И не потому, что очень хотела видеть его, — говорила она себе, — а просто так: должен же наконец он прийти!" Тем не менее, поглядывая на дорогу, Лида озиралась по сторонам: ей все казалось, что соседи догадываются, зачем она глядит на дорогу, кого выглядывает. А когда и действительно она увидела знакомую фигуру учителя, сердце Лидочки забилось сильнее. Хотелось, как прежде, побежать ему навстречу. Но нет, этого она не сделает! Ведь что подумает мать и что скажут люди? Как молодая козочка, юркнула она в хату. Хорошо, что там не было матеря, иначе она заметила бы волнение своей дочери. Самое лучшее — сесть за стол, углубиться в учебники и ни на кого не обращать внимания. Она вытащила из ящика учебники, развернула один и стала читать одними только глазами. Если бы кто-нибудь спросил, что она читает, девушка не смогла бы ответить. Она даже не видела букв, так как думала совсем о другом. К счастью, она быстро спохватилась и только теперь увидела, что развернула учебник географии. Ну, все равно, география тоже нужная вещь. Глядя в книжку, она думала, где сейчас должен быть учитель. Что-то долго его нет… Ну что ж, нет — пусть и совсем его здесь не будет.

Но вот стукнула дверь в сенях и Лида услышала знакомые, размеренно-неторопливые шаги. Еще мгновение — и порог хаты переступил тот, кого она ждала.

— О, какая молодчина моя Лидочка! — воскликнул Лобанович, остановившись возле двери. — Учебников из рук не выпускает! Ну, день добрый, Лидочка!

Учитель подошел к столу и поздоровался с Лидой.

— А я знала, что вы сегодня придете, — сказала Лида. Ей хотелось рассказать про жука, который приснился ей в эту ночь, но она сдержалась: ведь ставить в один ряд жука и учителя неудобно, учитель может обидеться.

— Откуда и как ты могла знать, что я приду сегодня?

Лида смутилась, опустила глазки, а затем взглянула на учителя.

— Знала — и все, — ответила она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

— Ну, а вчера ты думала, что я приду? — допытывался Лобанович.

"Зачем я допрашиваю ее?" — промелькнула у него мысль.

Лида снова опустила глаза.

— Думать думала, а ждать не ждала, — призналась она и глянула учителю в глаза.

"А все же она славная", — подумал Лобанович.

В хату вошла Антонина Михайловна. Ласковая улыбка, заигравшая на ее губах и открывшая щербатый рот, свидетельствовала о том, что Антонина Михайловна рада видеть учителя, которого уже около недели не было здесь. Она приветливо пожала ему руку. Ее темные глаза загорелись дружелюбным огоньком. В эту минуту она была даже красивой. Антонина Михайловна присела на скамеечку возле стола.

— А мы уже и затосковали здесь без вас, — начала она.

Лида немного смутилась и опустила головку. Видимо, она боялась, как бы мать не сказала чего-нибудь лишнего об их интимных разговорах.

— Ну, как же вы съездили? — спросила Антонина Михайловна.

Вопрос был совсем простой, но не так легко было ответить на него.

— В том-то и вся сила, как съездил, — немного помолчав, отозвался Лобанович.

Ему надо было выиграть время. Хотя он, идя сюда, и обдумал разговор с Антониной Михайловной и Лидой, но в их присутствии подготовленные фразы были забракованы.

В словах учителя Антонина Михайловна почуяла намек на какую-то неприятность, которая произошла с ним в дороге.

— Да уж рассказывайте все! — забеспокоилась Антонина Михайловна.

Лида также ждала, что скажет учитель.

— Съездил я так, что, наверно, проездил и свою верханскую школу и свою учительскую службу.

Антонина Михайловна и Лида сразу притихли.

— Как вас понимать? — недоуменно спросила Антонина Михайловна. — Или вы просто шутите? Как же это можно проездить и школу и учительскую службу.

— Да вот так получилось, — ответил Лобанович. Хотелось сказать всю правду, но он сдержался, в таких делах осторожность никогда не мешает. — Мы, молодые учителя, — продолжал Лобанович, — давно хотели собраться, поговорить о наших делах, о том, что мы должны делать… ну, и просто чтобы повидаться и повеселиться.

— А разве до этого времени вы не знали, что должны делать учителя? — иронически спросила Антонина Михайловна.

— Знали, но не все.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Антонина Михайловна. — Ну, рассказывайте дальше.

— А дальше мало чего осталось рассказывать. Кто-то, видимо, донес в полицию, что в селе Микутичи собралось много учителей, а для чего? Всем теперь мерещится крамола. Вот ночью и заглянули к нам становой пристав с урядником и полицейскими стражниками. Переписали нас. Да, правду сказать, в этом и нужды не было, потому что сами мы подписались. По-настоящему нас должны были арестовать. Может, полиция так и поступила бы, если бы не сбежался народ. — Лобанович подумал, не сказал ли он что-нибудь такое, чего не стоило говорить. — Ну вот и все, — закончил он свой короткий рассказ.

Антонина Михайловна заметно помрачнела. Лида сидела потупившись. Мать и дочь некоторое время молчали. Молчал и их гость.

— И что же теперь будет с вами? — спросила Антонина Михайловна.