На рубеже веков. Дневник ректора

Чтобы не быть несправедливым, скажу, что была удача и в другом праздничном (детском) секторе программ. Это американский фильм «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Каким удивительно новым оказался этот знакомый с детства сюжет Марка Твена. Американцы, создавая фильм для своих детей, никогда, наверное, не думали, что это фильм о нашей дремучей демократии, о наших рыцарях и вышедших из ума вождях, похожих на древних магов. Смешной фильм для наших детей и нравоучительный для взрослых».

12 января, вторник.

Утром пришел «Труд» с сенсационным заявлением генерального прокурора Ю. Скуратова: «Что я могу здесь сказать по делу Листьева? Для нас во многом картина уже ясна. Пострадавший, как выяснилось, сам был, мягко говоря, далеко не ангел в своих коммерческих делах и уж конечно не мог претендовать на титул чуть ли не национального героя. Суду будут предоставлены необходимые доказательства».

Уже тогда, когда Листьева хоронили и А. Яковлев устроил по нему трехдневные телевизионные бдения, я знал, нюхом долго работавшего в этой системе человека знал: это деньги, здесь пахнет невиданными барышами, которыми Листьев, наверное, не хотел делиться. Подождем следующего этапа, а именно: причастности к убийству его… Это тоже носилось в воздухе. Наследники.

Второе признание генерального, в котором для всех думающих не много нового: «Об убийстве Старовойтовой. Кстати, в ходе расследования этого дела порядка полутора тысяч преступлений раскрыто в Санкт-Петербурге. Вообще, эта криминальная ситуация в Питере складывалась давно». Само по себе занятно, что же это за такие глубокие и скрытые дела, если их почти моментально раскрывают. Но дальше! «Дело об убийстве Старовойтовой оказалось очень сложным из-за обилия ее связей самого разного рода: политических, коммерческих, сугубо личностных, деловых. Вокруг нее было очень много всяких людей. Отсюда — многообразие версий, направлений работы.

Основные версии — политическая, коммерческая, версия об элементарном ограблении. Четвертая версия связана с личностными отношениями. Вот по этим версиям мы пока и работаем.

Чудом оставшийся в живых помощник Старовойтовой на допросах не договаривает некоторые вещи, молчит по ряду позиций, которые для нас наиболее интересны».

Я приблизительно догадываюсь, о чем парнишка молчит. Но покойница уже лежит в некрополе русской славы, в ограде Александро-Невской лавры.

17 января, воскресенье.

Была Лена Иванова, сестра B. C. Сейчас она живет в Германии. Процесс для нашего времени типический: вполне обеспеченные люди объявили себя политическими страдальцами. Говорили о жизни, нашей и «той». Все как-то устраиваются, я же тяну жесткую лямку жизни: дом, институт, собака, В. С.

Роман идет удивительно трудно. Хорошо, что я не обхожу ни одного момента. Еще пару недель — и я закончу главу. В Данию возьму компьютер и том ленинских писем. Если бы можно было от Дании отказаться. Я опять начинаю подозревать у себя что-то более серьезное, чем бронхит, и вспоминаю мать. Сегодня объявили об очередной болезни президента, у него язва желудка. Все это обставлено Центральной клинической больницей, интервью и догадками. Сколько еще будет по этому поводу комментариев? Мне порой кажется, что все наше российское здравоохранение сосредоточилось на персоне президента. Как все это надоело. Живем в кошмаре медицинской энциклопедии. Тем не менее я, насквозь больной, не иду к врачу. Потому что не хватает времени для дела. И боюсь очередей и нищеты наших больниц. Ленин говорил, что не ходить к врачу — это некультурно.

18 января, понедельник.

Сегодня купил мемуары Эммы Герштейн, сунул в них нос — интересно. Но моя планида — пока не закончу романа — писать, писатель.

Рейтинг для «Труда»: