На рубеже веков. Дневник ректора

16 февраля, понедельник. С каждым днем мне все хуже и хуже, несмотря на все дорогие лекарства, которые пью. Болезнь мне, довольно состоятельному человеку, влетает в копеечку, а как же нищим пенсионерам? Сегодня поехал в фирму «Амиго» делать анализы на микрофлору в легких. Это на Новобасманной в здании кожно-венерологического диспансера, видимо «своя» фирма при диспансере. Все, естественно, блестит, сверкает, итальянская керамическая плитка, фонтан в холле, пластмассовая тропическая зелень. Делают самую редкую диагностику: «Расширенный анализ урогенитальной м-флоры», ВИЧ, RW, хламидии, грибки. Судя по немногочисленным посетителям, здесь исследуются на изысканную половую микрофлору дорогие проститутки. В коридоре ожидают врача две совсем молоденькие девушки в роскошных одинаковых (эта одинаковость — безошибочный признак простонародных подруг) норковых шубах, с большими, думаю, 40–41 размера, ногами и отвратительными грубыми и наглыми голосами. Конечно, это «аристократки» от Казанского вокзала и королевы закрытых саун. Цены дикие — эта самая урогенитальная микрофлора, анализ, стоит 310 рублей, мои грибки в крови, серология — 110, посевы мокроты — 170. Медицина для всех превратилась в доступную медицину для избранных.

22 февраля, вторник.

Читал в «Нашем современнике» статью Татьяны Окуловой-Мекешиной. Это молодая жена Михаила Петровича Лобанова. Здесь есть чрезвычайно лестный, хотя и несколько риторический пассаж с упоминанием моего имени. Это о своре кремлевских помощников, двигавших нашими былыми генсеками. Все написали свои мемуары, и Татьяна Окулова перелопатила эту гору книг. Отсюда же я узнал, что автор лозунга «Экономика должна быть экономной» — это интеллектуал Бовин.

Вечером С.П. протащил меня до Смотровой площадки МГУ. Я думал, что сил у меня на такое уже не станет. Прошел, но кажется, простудился.

23 февраля, понедельник.

Сегодня Юра Роговцев подал мне заявление о материальной помощи. Я оговорил его, подписывая документ, потому что он всегда что-то бунтует, не ходит на воскресники, канючит, бунтует против местной, т. е. моей власти, недоволен супом в столовой. Он сказал, что, видимо, ему придется покупать проездной билет, потому что он должен ездить на какие-то медицинские процедуры. Тем не менее учится он старательно и хорошо, много работает над собой и сделал очень большие успехи. Ну, попроси что-либо по-человечески, без гонора и скандала. Выяснилось, что он живет только на стипендию в 85 рублей и даже не покупает из экономии проездного билета, до института ходит пешком. Я содрогнулся от этой нищеты и выписал ему сразу 300 рублей. Четыре его стипендии.

26 февраля, четверг.

Открытие фестиваля в Гатчине. Мои преподаватели, голубчики, все поехали, как один: поехали Евгений Рейн, Валентин Сидоров, Татьяна Бек, Юрий Кузнецов, Владимир Костров. В Париже задержался лишь Роман Сэф. Из студентов со мною Саша Великодный, стихи слабоваты, но обязателен и мил, Аня Кузнецова, Федя Черепанов. Открытие прошло довольно традиционно, но чуть меньше танцев, свечей, хотя всех других провинциально-ленинградских аксессуаров достаточно. Я не вполне доволен жюри. Милые женщины прошлого «созыва» Плаксина и Сэпман мне были милее. Как быстро, немедленно нашли друг друга Таня Бек, Менакер — «гениальный» режиссер, поставивший около тридцати фильмов, но ни одного из названий которых Женя Рейн не помнит (терминология Жени), Титов, занятый только собой, и другие персонажи. Жмется к «работодателям» и Сережа Шолохов, еще один член жюри, хотя его интересует, конечно, другой, более свежий и молодой аспект творчества.

На официальном открытии я нервничал, мне долго не давали выступать, даже лишили темы, я предполагал тихо, скромно обнародовать жюри, но Дмитриев все это сделал. Тем не менее я скрутил такую занятную полуполитическую конфетку и под двойные аплодисменты ее преподнес. Перед этим была спета «Дубинушка» и с таким примиренческим с сегодняшней надеждой переливом. Я опираюсь на цитирование И.К.Скобцевой Толстого (она приводила знаменитую цитату о хороших и плохих людях, о том, что плохие немедленно объединяются, а вот что бы и хорошим не объединиться!), итак, я, опираясь и вроде бы искусственно полемизируя под аплодисменты зала, вдруг вспомнил о толстовской «дубине народного гнева». Моя речь «хохотунам» вряд ли понравилась, ибо я еще говорил о Сергее Бондарчуке, рядом с которым многие из присутствующей режиссуры пигмеи.

В гостинице читаю Галковского, с упоением. Наверное, это действительно лучший роман последних десятилетий. Со мною в номере живет Саша Великодный, который заваривает чай, меня растирает по утрам и сочувствует.

27 февраля, пятница.