На рубеже веков. Дневник ректора

29 ноября, среда. Утром с половины шестого читал «Новый мир». Здесь была одна «нагрузка» — рассказ Ильи Кочергина, за которого ратует Александр Евсеевич, и два материала «по интересам» — «Стариковские записки» С.П. Залыгина и дневники Игоря Дедкова. Название «Холодные руки циклопа», я полагаю, придумали покойному в редакции. И то и другое на меня производит впечатление. Стоицизм Залыгина, ведущего свой репортаж до самой смерти. Теперь ему надо поймать тайну старения, смерти и последних минут. Мне в связи с этим вспомнился его рассказ о поездке в Китай в составе делегации. Каждое утро он писал статью о своих впечатлениях. В этой придельной дисциплине ума и почти полном отсутствии рефлексии мне видится что-то даже неестественное. Впечатления сразу — в распыл. В дневниках Игоря Дедкова удивительным образом еще и присутствует картина дня рождения Залыгина, на котором Белов, Распутин и Крупин. Удивительная случайность, делающая многое выпуклым. Рассуждения Игоря мне не всегда близки, но подлинны, и вызывают настоящее волнение. Как ни странно, в памяти остается другое, о чем он пишет скупо и как бы отрешенно. Это пустая, без продуктов Кострома, описание его жизни в коммуналке, его тетки, которая идет с сидением для унитаза вдоль домов. То, что могло быть «художественным». Судя по записям, Игорь каким-то образом, возможно, самым прямым и естественным был из дворянского сословия. Отсюда и взгляд на государство, которое много у него отобрало, и мой взгляд, который считает, что это государство дало ему все. Игорь, как и я, много пишет о телевидении, полагая его выразителем власти, выразителем тенденции. Рассказ Кочергина очень прост, запоминается, близок мне и чист, но делать какие-либо выводы еще рано. Ну, умеет, ну ясно пишет, но это еще не будущее. Кажется, этот Кочергин чей-то высокопоставленный сын или внук. Из бывших, естественно.

Вчера состоялся итоговое заседание Исполкома у книголюбов. Я вижу, как постепенно, не умея переориентироваться, Общество дряхлеет. В своем выступлении я указал на новые условия работы и новые условия жизни. Нам надо становиться более социально отзывчивыми. Времени и самодовольству высших классов надо противостоять свою пролетарскую и полуинтеллигентскую солидарность. Мне кажется, что общество присосалось к программам Москвы и тихо похрапывает. К сожалению, собирается уходить Игорь Котомкин, который все понимает. Наше дело — показывать уникальность опыта общения с книгой в отличии от других форм общения с культурой и с Интернетом.

В Думе как-то кисло проходит закон о государственной неприкосновенности бывшего президента. Хорошо, давайте, в память о том, что оно нами управляло, сохраним это честолюбивое бревно, но почему мы должны охранять еще дочь и внуков? Лучше сразу дать им всем звание великих князей, а мы все так и останемся крепостными.

Вечером читал газеты Саши Проханова «Завтра» и «День литературы». Очень самодовольный Володя Бондаренко ведет диалог с Юрой Поляковым. Оба чрезвычайно любят себя и занимаются скрытой рекламой своих сочинений. Это понятно. Тут же обзор прессы Николая Переяслова с упоминанием меня несколько раз. («Дневник» С.Есина, хотя и перегружен деталями личного, а в особенности медицинского характера, но в целом весьма интересен».) Ни мысли ни стиля, но зато у Николая какое преклонение перед начальством. «Самыми современными из всех материалов воспринимаются путевые очерки Александра Сегеня и Николая Коняева о поездке группы писателей на остров Валаам, в которых день сегодняшний наглядно пересекается со вчерашним». Это в одну сторону. Теперь в другую. «Понятна для нас важна….и позиция государыни императрицы Екатерины в отношении литературных журналов, поведанная в новых главах из романа Валерия Ганичева «Державница» (прямо хоть отксеривай их да рассылай представителям нынешней власти — от президента до наших думцев и губернаторов, чтоб поучились державному взгляду на журналистику). Ни больше, ни меньше.