На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

…после войны они остались одни. В деревеньке Славно из мужчин – лишь старик и маленький мальчик, чьи волосы отрастают до плеч каждую ночь. Главная героиня Альма, как остальные жительницы деревни, потеряла мужа, но единственная носит хиджаб. Она одна не теряет надежду: когда-то её муж мечтал наладить в деревне производство консервированных овощей и фруктов, теперь эту мечту пытается воплотить Альма. Остальные жительницы мечтают найти своих отцов и мужей, живыми или мертвыми, и уехать из Славно.

Поиск тела родных, желание упокоить их, чтобы успокоиться самому, – постоянная сюжетная линия послевоенных фильмов. Но примирение с собой в фильме Бегич – это и примирение со своей землей, с родиной, которую нельзя оставлять. Одержимость Альмы бизнес-проектом, нахождение для себя деятельности, созидания – вот путь к спасению от ран войны.

Мир женщин без мужчин – пространство магическое, сказочное, но если в сербском «Чарльстоне для Огненки» (см. статью о кино Сербии) он кажется трагическим гротеском, то в «Снеге» женское общество – колыбель мира. Прекрасные сны Альмы, в которых она пытается встретить своего мужа; длинноволосый мальчик (волосы вырастают заново каждую ночь, чтобы солдаты приняли маленького героя за девочку и не убили); чудесное обнаружение тел всех мужчин в пещере, дарующее свободу, после чего земля покрывается снегом.

Жизнь женщины состоит из бесконечной монотонной работы по упорядочиванию окружающего мира: уборка, готовка, мытье. Бегич подробно снимает бытовые женские занятия, неожиданно превращая их во что-то захватывающее; это бытописание завораживает, практически вводит в транс. Женщина – носитель порядка и веры, поэтому Альма носит хиджаб, а её сны наполнены молитвенной символикой. В деревне её выбор, следование законам никого не волнуют; но в городе, в мирном городе, через 10 лет, когда уже есть компьютер и айфон, платок на голове Рахимы, героини последнего на сегодняшней день фильма Айды Бегич «Дети Сараево» (Djeca, 2012), раздражает многих.

Рахима живет с братом-школьником, постоянно опасаясь, что органы опеки отправят его в детский дом. В драке он разбивает однокласснику, сыну министра, айфон, значит Рахиме нужно найти деньги на покупку нового. Мирное время создало новый, неожиданный конфликт между теми, кто уезжал из страны на время военных действий, и теми, кто остался. Конфликт этот ещё и классовый, ведь те, кому удалось избежать войны, теперь оказались властелинами жизни – владельцами ресторанов и их любовницами, министрами, певицами. Бедные же продолжают сражаться теперь за каждую марку.

Противопоставление правоверных мусульман, переживших все тяготы войны, распущенным богачам, этой войны не видевшим, выглядит иногда слишком буквально. И будь героем мужчина, «Дети Сараево» могли бы превратиться в историю мести озлобленного, оскорблённого человека продажному миру – неслучайно брат героини цитирует хрестоматийную сцену у зеркала из «Таксиста». Но женщины в отличие от мужчин ничего не разрушают. Единственная цель Рахимы – жить в мире с собственным братом, жить честно и по правилам. Как и Альма из «Снега», Рахима ни секунды не сидит без дела, постоянно готовя и убирая (она работает в ресторане), обоим героиням снятся сны, и камера следует за ними неотступно.

Город, переживший войну, полон пугающих образов и звуков. Рахиме приходится делать глубокий вдох, каждый раз выходя на улицу под взрывы мальчишеских петард. Но в конце, помирившись с братом, она смотрит вверх на салют в честь Нового года с улыбкой. Ещё один страх побеждён…

Хорватия

Странам, получившим независимость в результате распада Югославии, для формирования национальных кинематографий пришлось пройти через два противоположных процесса: сперва выделение из массива югославских фильмов национальных картин, а затем поиск точек опоры, традиций, к которым можно причислить своё новое кино. Так было создано понятие балканского кино, объединяющее кинематографии стран, веками воющих друг с другом и продолжающих враждовать (так, территориальные споры Македонии, Греции и Албании не утихают до сих пор). Другой проблемой было то, что большинство фильмов, ставших общепризнанной кинематографической классикой, были сняты сербскими режиссёрами (или считающими себя таковыми). Таким образом, весь культурный багаж югославской кинематографии по наследству перешёл Сербии.

Особой политики в этом вопросе пришлось придерживаться Хорватии и Словении, католическим странам, не причисляющим себя к балканской культуре, но абсолютно европейским. Оттого для хорватских исследователей кино основной задачей стало обоснование следования национальной кинематографии европейским эстетическим и этическим принципам, а для кинематографистов независимой Хорватии – включение национального кино в общеевропейский контекст.