На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Неслучайно в полемическом запале Ферзан Озпетек назвал имя Нанни Моретти как некоего арбитра, у которого есть право судить, что происходит с итальянским кино. Дело в том, что у Моретти репутация человека, с которого началось возрождение национального кинематографа. Более того – он стал своеобразным символом этого возрождения. В 1988 году именно Моретти вместе с режиссёром Джанни Амелио провозгласил Пезарский манифест (Pesaro Manifesto), в котором заявил о необходимом обновлении итальянского кино. В начале нового тысячелетия, в 2001 году, взгляды кинематографистов всего мира вновь оказались прикованы к Италии: Моретти стал триумфатором Каннского фестиваля, получив «Золотую пальмовую ветвь» и приз ФИПРЕССИ за картину «Комната сына» (La stanza del figlio). Спустя одиннадцать лет, в 2012 году, Моретти станет председателем жюри в Каннах, а годом ранее представит там свой нашумевший фильм «У нас есть Папа!» (Habemus Papam). Нужно признать, что «У нас есть Папа!» – одна из самых значительных картин последнего времени. Во многом благодаря именно этому произведению мировое киносообщество вновь вспомнило об итальянском кино. И это неслучайно. Моретти почувствовал нерв кинематографа начала 2010-х. Его картина прекрасно вписывается в один ряд с «Меланхолией» (Melancholia, 2011) Ларса фон Триера, «Туринской лошадью» (A torinoi 16, 2011) Белы Тара, «Древом жизни» (The Tree of Life, 2010) Терренса Малика. Все эти картины объединяет тема, столь актуальная для человечества в ожидании конца света – тема апокалипсиса, внешнего и внутреннего.

Формально картина Моретти совсем не об этом. Многие кинокритики вообще восприняли её как комедию. После смерти Папы Римского конклав выбирает нового понтифика – кардинала Мельвиля (блистательная актерская работа Мишеля Пикколи). Однако в момент, когда глава католической церкви должен выйти на балкон собора Святого Петра, чтобы поприветствовать верующих, Мельвиль нелепо вскрикивает и убегает. Нового Папу всё-таки ловят и призывают к нему докторов. Однако медицинское обследование показывает, что проблема, по всей видимости, не физическая, а психологическая. Тогда в Ватикан вызывают лучшего психоаналитика Рима (его замечательно играет сам Нанни Моретти). Но сеанс психоанализа заканчивается неудачей, и папская администрация идёт на рискованный шаг: Мельвиля инкогнито вывозят из Ватикана на приём к конкуренту доктора – его жене, тоже психоаналитику. На выходе от неё Папа, воспользовавшись моментом, сбегает.

Далее мы действительно оказываемся в стихии комедии: доктор не может покинуть Ватикан до возвращения Папы и, чтобы не заскучать, устраивает волейбольный турнир среди кардиналов. Папа меж тем прибивается к труппе актеров. Оказывается, он всю жизнь мечтал играть на сцене и знает чеховскую «Чайку» наизусть. Ватикан тем временем не может сообщить верующим о побеге Папы, и упитанный гвардеец, похожий на Мельвиля фигурой, должен разгуливать по комнате в строго отведённое время, чтобы была видна его тень. В итоге кардиналы устраивают облаву и «берут» Мельвиля прямо во время спектакля.

Однако комедия здесь только на уровне фабулы. Моретти, которого называют итальянским Вуди Алленом, незаметно, исподволь вводит, подобно своему американскому коллеге, драматические и даже трагедийные обертоны. В финале Папа всё-таки выходит на балкон Сан Пьетро и обращается к верующим с речью. Но что это за речь? «В эти непростые времена церкви нужен пастырь». Внизу, на площади, верующие радостно аплодируют. Наконец-то Папа, которого они так долго ждали, говорит с ними. «Добрый, сильный, мудрый, понимающий». Толпа ликует – вот он, пастырь, перед ней. «Но… это не я». Пауза, ропот. Пустота в проёме окна и колышущиеся занавески.

Этот кадр повторяется в фильме трижды: когда Мельвиль отказывается выходить на балкон, когда смотрит по телевизору репортаж об этом и когда объявляет об отречении. Эта чернота в оконном проёме кажется едва ли не самым страшным кадром в истории кино. Наместник Бога, посредник между Богом и людьми, оставил человечество. Оставил ли человечество сам Господь Бог? И существует ли Бог вообще? Что это, знамение последних времён? Или испытание, уготованное людям?

Жанровая интонация фильма делает двойной поворот: от комедии к экзистенциальной драме (внутреннему апокалипсису, ощущению человеком исчерпанности, неподлинности своего существования), а затем к трагедии (знамению апокалипсиса внешнего, физического, исчерпанию времени, отведённого для человечества).

Удивительно, как Моретти и его сценаристы Франческо Пикколо и Федерика Понтремоли предсказали то, что произойдёт спустя почти два года после выхода фильма: 28 февраля 2013 года Папа Бенедикт XVI отречётся от престола.