На руинах Империи

– Это? Было. Там же, я рассказывал. Что это, сэр?

– Телятина с трюфелями.

– Однако… Шикуем, Джонни.

– А трюфеля – это что?

– Королевская еда, Фредди. Трюфели, Эндрю, это грибы такие.

– Грибы, сэр?

– Да, подземные. Ну, растут под землёй. Большая роскошь.

– Дорогие, наверное. Я слышал… слышал, такие конфеты есть.

– Конфеты из грибов? Ты что, пьяный уже?

– Нет, такие конфеты действительно есть. Шоколадные.

– Вот, я же говорил!

– И пробовал? – поинтересовался Фредди.

– Не помню, – Андрей виновато пожал плечами.

– Шоколад – это всегда хорошо, – улыбнулся Эркин.

Фредди с удовольствием рассмеялся, сразу сообразив, на что намекает Эркин, Андрей смущённо начал краснеть, но Эркин уже продолжал:

– После скачек, тогда как раз вовремя было. Спасибо, сэр.

– На здоровье, – улыбнулся Джонатан. – Скакал ты лихо.

– На прыжке рисковал сильно, – покачал головой Фредди.

– На подъём ей бы дыхания не хватило. Я, как посмотрел накануне, понял… прыгаю, – Эркин обвёл их блестящими глазами. – Или отваливаю. Ну, совсем на трассу не выхожу.

– Забрало тебя, – рассмеялся Фредди.

– Забрало, – кивнул Эркин. – Раз ввязался в игру, выигрывать надо.

– Правильно, – кивнул Андрей. – Знаешь, что можешь? Так давай!

– Играть наверняка надо, – улыбался Джонатан.

– На скачках ты наверняка проигрывал? – Фредди с насмешливым укором смотрел на Джонатана. – Эх, лендлорд, в собственную лошадь, в своего пастуха не поверил, проиграл.

– Как так? – удивился Андрей.

– Ну, ковбой, – усмехнулся Джонатан, – я тебе ещё припомню, – и стал объяснять: – Я ставил, что Эркин придёт в первой десятке, а… другой поставил, что в первой пятёрке. Вот и проиграл.

– Другой – это русский из комендатуры?

– Ну, всё-то вы знаете! – рассмеялся Джонатан.

– А как же, – ухмыльнулся Андрей. – Стук, он на обе стороны слышен.

– Ничего, сэр, в игре всякое бывает, – Эркин озорно улыбнулся и продолжил уж очень участливым тоном: – Пастухи тоже в лендлорда должны верить, а и Андрей, и я, мы тоже на вас проиграли.

– Это когда? – поинтересовался Фредди. – В Мышеловке, что ли?

– Андрей в Мышеловке, а я здесь.

– Ладно, – Джонатан держал удар. – Сейчас к рыбе перейдём и расскажешь.

Джонатан неожиданно ловко и быстро поменял посуду. Так что парни не успели ни сообразить, ни дёрнуться.

– Это форель, – сразу объяснил Джонатан. – К ней белое вино. Совиньон. Фредди…

– Знаю. Ты же и учил. Вот так, парни.

И снова молчание. Слишком непривычно и вкусно, чтобы ещё разговаривать.

Дав парням распробовать и обдумать свои ощущения, Фредди покосился на Джонатана и вклинился в вяло завязывающийся разговор о рыбалке.

– Так как там было с проигрышем, парни?

– Это в Мышеловке? – Андрей улыбнулся воспоминанию. – А просто. Вы тогда играли, а мы с навесов смотрели и ставили на вас. На тебя, Фредди, легко ставить. Карты видны, а ты, какие карты пришли, так и играешь. А с вами, сэр, я пролетел пару раз. Играете не по картам, а как вам нужно.

– Спасибо, Эндрю, – искренне поблагодарил Джонатан. – Такая оценка…

– Нет, действительно классно сделано, – Андрей улыбался открыто, без подвоха. – Ведь… Фредди рассказывал вам о том, как ты его называл, Гарри, да?

– Да, Глазастый Гарри.

– Вот, у него было… ну, резче, что ли, он зло работал, понимаешь?

– Да, – кивнул Джонатан. – Его и звали Грязным Гарри. А… кого он обыграл?

– У нас его звали Гиеной. А как раньше, не знаю.

– Гиена? – Джонатан посмотрел на Фредди.

Фредди покачал головой.

– Не знаю. А приметы какие помнишь?

– А зачем? – улыбнулся Андрей. – Он уже там, со всеми. Я один выскочил.

Джонатан на какую-то долю секунды окаменел: таким холодом пахнуло от улыбки Андрея. И Фредди, спасая вечер, посмотрел на Эркина.

– А я уже здесь проиграл, – улыбнулся Эркин.

– Здесь-то на чём? – удивился Джонатан. – В «Приму» просто так не заглянешь.

Эркин на мгновение опустил ресницы. Вот чёрт, но надо говорить, чтобы Андрея увести. Да и… Ладно. Уже начал. Шагнул, так иди.

– Я спорил, что вы три приёма сделаете, сэр. А вы второй не закончили и уснули. Я и проиграл.

– Что? – искренне изумился Джонатан. – Какие приёмы? Ничего не понимаю.

Фредди и Андрей смотрели на Эркина с таким же недоумением. Ну что ж… Правда, подстава, как ни крути, получается, но… ну, да ладно…

– Сэр, когда внутри свет включён, а окна не закрыты, то снаружи всё видно. У неё, ну, где вы заснули, пижама красная кружевная, вы ещё в пуговицах путались.

Джонатан медленно начал краснеть, у Фредди округлились глаза. Эх, ну, была не была, а то ещё подумает, что за ним специально следили.

– Понимаете, сэр, спальни у всех на двор выходят, раньше рабские бараки загораживали, а теперь они сгорели, а шторы ни одна… леди не задёргивает. Ну, мы и сядем в кусты за забором, и всё видим. И играем, как на скачках.

– А меня ты чего не позвал? – с детской обидой в голосе спросил Андрей.

– Ты бы заржал не вовремя, а там тихо надо, – спокойно ответил Эркин.

Задыхавшийся Фредди, наконец, смог захохотать. Он хохотал так, что Эркин смотрел на него уже с тревогой. Как и на ставшего тёмно-пунцовым Джонатана.