На руинах империи

Затем Венский дом принял на себя Ансельм, представлявший 3-е поколение Ротшильдов. Он был поклонником изящных искусств и пожизненным членом верхней палаты австрийского парламента. В 1855 году Ансельм Ротшильд внес главный вклад при создании Австрийской кредитной конторы – Кредитанштальт. Этот банк, не раз сменявший владельцев, остается крупнейшим в Австрии. Барону Ансельму приписывают фразу: «Дом Ротшильдов настолько богат, что вообще не сможет сделать ни одного плохого дела».

Управление Венским банкирским домом Ансельм передал своему младшему сыну, барону Альберту, поскольку его старший сын не интересовался коммерцией и уехал в Англию. Альберт фон Ротшильд проявил себя крупным финансистом.

Последним главой венской фирмы стал Луис – средний сын Альберта. Распад Австро-Венгерской империи обернулся тяжелым кризисом для банкирского дома. Но благодаря поддержке других Ротшильдов Венский дом удержал свое положение до вторжения войск Гитлера в 1938 году. Нацисты конфисковали банки и дворцы Ротшильдов. Некоторые Ротшильды бежали из Вены и осели в США. Барон Луис отправился к своим парижским родственникам (которые добились его освобождения из-под ареста), а затем на Ямайку, где и скончался 15 января 1955 году. Его похоронили на венском центральном кладбище. Поскольку потомки Луиса в Вену не вернулись, вместе с ним прекратила свое существование и венская ветвь Ротшильдов.

Немецкая ветвь.

Родовым домом во Франкфурте руководил старший из 5 братьев, Амшель Майер Ротшильд. Он наладил личные и финансовые связи с германскими королями и вельможами. В их числе были князь Меттерних и граф Бисмарк. Ротшильд оплатил Меттерниху церемонию его обручения с графиней Цихи-Ферари. Русский царь Николай подарил молодоженам более 400 тыс. франков.

Амшель Майер Ротшильд, отдавший все силы блестящему росту банкирского дома, умер в возрасте 82 лет. Детей Амшель не оставил. Родовой дом во Франкфурте завещал своему племяннику Майеру Карлу Ротшильду. Майер вместе со своим братом Вильгельмом вернулся из Неаполя, чтобы продолжить дело франкфуртского дома. Однако, они также не оставили сыновей. В 1901 году после смерти Вильгельма Карла Ротшильда (барона «Вилли») франкфуртский банк Ротшильдов закрыл двери. В 1989 семья восстановила банк в городе, где Ротшильды начали свой бизнес.

Итальянская ветвь.

Неаполитанская линия дома Ротшильда основана Карлом Майером. При поддержке братьев (Джеймса в Париже и Соломона в Вене) он стал тайным советником короля Пруссии и великого герцога Гессена, генеральным консулом королевства Сицилия и герцогства Парма, банкиром Ватикана, двух королевств Сицилии и Сардинии, многих итальянских князей и вельмож. В Англии (с помощью Натана) Карл Майер получил для Неаполя кредит в 2,5 млн фунтов – огромную сумму для небольшого государства. Плохо шли финансовые дела и у папского государства – Ротшильд помог и им. Когда в 1863 году Гарибальди присоединил Неаполитанское королевство к Италии, Ротшильды закрыли свой банковский дом в Неаполе. Сын Карла Адольф Ротшильд переехал в Женеву, чтобы попытаться открыть новую швейцарскую ветвь семьи.

Такова история одной семьи, создавшей свою собственную золотую паутину по всему миру. Но эта паутина была вплетена в большую финансово-экономическую сеть, возродившейся империи евреев.

НОВОЕ – ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ.

Новая финансово-экономическая империя была построена. Новая золотая паутина стянула мир в единое целое. При выборе методики построения, как и в старые времена, при выборе между рентабельностью системы или ее подконтрольностью власть выбрала второе. Власть всегда выбирает контроль в ущерб эффективности.

Итак, выбор пал на построение модели экономики на «тяжелых деньгах» сконцентрированных в руках финансовой элиты. На применении денег, как товара в системе деньги – товар – деньги. То есть на деньгах, которые сами по себе приносят прибавочную стоимость в виде процента. Неповоротливая машина такой модели постоянно давала сбои, выдерживая нагрузки только за счет крепости самой золотой паутины. Крепость же ее определялась крепостью семейных уз и кастовой поддержкой. Однако память о старой системе более рентабельной, доходной и поворотливой не удалось вытравить из памяти ни написанием новой истории общества, ни придумыванием сказочных экономических моделей, ни переводом денег из эквивалента товара в сам товар, ни другими методами.