На руинах империи

«Революция кшатриев» – это, в конечном итоге, попытка узурпации высших властных полномочий и социальных функций в обществе воинской кастой. Жрецы воплощают в себе ортодоксию традиции. А вот «революция кшатриев» приводит к гетеродоксии, то есть к «ереси», к искаженной, редуцированной форме сакральной традиции. «Революция кшатриев», в конечном счете, не привела ни к уничтожению жрецов, ни к отмене сакральной традиции, она привела к изменению функции жрецов – их авторитет падает, они становятся более зависимыми от воинской касты. Жреческая каста с таким положением дел смириться не хотела, хотя и сохранила свою самостоятельность и даже самое себя. Заметьте, именно завершение бунта воинов наступает тогда, когда жречество ищет союза с кастой кормильцев, со светской властью.

Показательно, что средневековая алхимия называлась «королевским искусством», и многие европейские монархи – в частности, австрийский император Рудольф – активно ею занимались. В ходе «революции кшатриев» полноценная сакральность сменяется сакральностью частичной, редуцированной, искаженной, но отнюдь не профанизмом.

Революция воинов завершается слиянием жрецов с новыми союзниками. Вот тут на сцену выступает третья каста. Это еще не революция торговцев, а только начало пути в эту сторону.

Третья каста – вайшья. По качественной стороне сакральность крестьян и ремесленников сближалась с сакральностью касты воинов. Показательно, что именно из третьей касты изначально формировались войска. И именно в третью касту воин возвращался после окончания службы. Представители третьей касты в древности считались не менее благородными, «дваждырожденными». В их число входили свободные крестьяне, ремесленники, купцы и все, кто обладал собственностью на средства производства, будь то мотыга или целый цех, а также те, кто правил этими людьми. То есть все те, кто кормил первые две касты, позволяя жрецам молиться, а воинам воевать. Кормильцы. Они не нуждались ни в воинах, ни, как это не странно, в жрецах.

Высшие касты – воины и жрецы занимались своим делом – экспансией. Жрецы (политруки армии) должны были осуществлять ритуалы, требы и идеологическую обработку покоренных народов. Воины – практиковаться в воинском искусстве, то есть скорее разрушать, чем создавать. Воины и жрецы были изъяты из трудового процесса, выступая, как онтологические гаранты этого процесса.

Кормильцы принадлежали к числу людей, которые, напротив, организовывали трудовой процесс. От простых наемных рабочих сегодняшнего дня их отличало то, что создавали они не вещь (товар), но знак. Данная людям материальная реальность должна была быть преображена и из грубой материи претворена в некую форму, имеющую священное значение. Знаковая сторона объекта в определенной степени растворяла его материальную природу. Циркуляция вещей была циркуляцией сакральных знаков, практическое их применение – неотрывно связывалось с их символическим зарядом.

Третья каста хранила «дом» из которого вышли в поход первые две касты, и обустраивала новый «дом» на завоеванных территориях.

Вот именно на эту касту решили опереться жрецы в своем стремлении возврата утерянной в результате бунта воинов власти. Именно это и стало в последствии предпосылкой к революции третьей касты.

Почему мы так подробно вернулись к теме восстания кшатриев, воинов. Да потому что миф о том, что результатом их революции стало совместное правление воинов и жрецов, надежно укрепился в исторической литературе. Нет. Воины шли на тотальное уничтожение, если не касты жрецов, то их власти. И в подтверждение этому тоже есть литературные примеры. Притом примеры хорошо нам знакомые. Это гибель Мерлина друида-жреца, воспитателя воина медведя Артура. Гибель Вещего князя Олега волхва-жреца, воспитателя князя-воина Игоря, будущего святого Георгия. Смерть Аристотеля жреца, воспитателя воина Александра Македонского.

Вернулись мы к этому историческому перелому, чтобы напомнить. Поражение жрецов в троянской гражданской войне было не окончательным, как к этому стремились воины. Консенсусом их мирного соглашения и ухода от власти жрецов стало появление некоего воинско-жреческого симбиоза, военно-монашеских орденов. Это было альтернативой отказа от единоличной власти жреческой кастой. Впоследствии именно они оказались основной воинской силой выступившей на стороне революции торговцев и бунта кормильцев, когда третье сословие или третья каста попросила свое место у стола власти. На этот раз у воинов. Именно они были движущей силой первого Преображения, Реформации, начавшейся с битвы на Куликовом поле. Именного того Преображения, которое закончило революцию кшатриев и открыло путь революции кормильцев.

Потом кто-то из этих образований, поддержавших жрецов в их возвращении к власти через торговцев, сам проиграл. Но это были в основном те братские структуры, в которых был силен дух воинской касты. Была большая составляющая воинов, чем жрецов.

Пример, те же самые тамплиеры, которые даже на гербах своих замков сохранили изображение медведя.