На руинах империи

Как было сказано выше, система хавала сформировалась в Азии в эпоху раннего средневековья и крестовых походов, когда наличие развитых торговых связей потребовало появления системы денежных расчетов, призванной уберечь купцов от грабежа на транспортных маршрутах, в первую очередь на ближневосточном левантийском пути. Изначально этот традиционный метод денежного обращения был распространен на Ближнем Востоке и в Северной Африке. До 60-х годов ХХ века хавала действовала преимущественно на Аравийском полуострове, в Южной и Восточной Азии, Индии и Пакистане, но, начиная со второй половины 70-х годов, операции в рамках системы приняли мировой характер. Это пример того, что орденская система расчетов, финансово-экономическая модель второго этапа, этапа экономического взлета, продолжает исправно действовать сейчас.

Система была действенной и рентабельной, если существует столько лет. Что же заставило поменять ее?

Этап третий. Могильщики собственного счастья

Экономисты начала XIX века выбивались из сил, втолковывая своим читателям, что величина так называемых капитальных богатств определяется отнюдь не только деньгами, металлической монетой. Казалось бы, это очевидно! Тем не менее профессор Жан-Батист Сей, автор трудов, которые станут Библией для историков последующих поколений, считает необходимым в 1828 году пространно предостеречь своих читателей: «Хотя капиталы принимают самые разнообразные формы, откуда-то идет давняя привычка считать капиталом исключительно суммы в экю, а капиталами страны – лишь общее число экю, находящихся здесь в обращении». «Капиталы Франции, – продолжает он чуть ниже, – состоят отнюдь не только из ее наличности». Невозможно, повторим еще раз, с этим не согласиться. Но следует ли по этой причине «принижать» роль наличных денег? Наличность – самое удобное, самое скорое, самое эффективное капитальное богатство, истинный Протей, – без сомнения, играет одну из главных, если не самую главную роль. Вдобавок разве наличность – не идеальное вложение капитала? Для негоцианта или торговца схема Маркса совершенно верна: начать с денег, перейти к товару и снова возвратиться к деньгам.

Во Франции времен Жана Батиста Сея монетаризация, хотя еще и не проникла повсюду, уже успела стать процессом привычным, нормальным. Поэтому вполне естественно, что наблюдатели более ранних эпох более склонны удивляться оригинальности роли, какую играют металлические деньги, и их могуществу.

А вот Зон, пишущий свое сочинение о торговле в 1647 году, восторгается: «А теперь вообразите, прошу вас, что сталось бы со всеми нами, выпусти власть декрет, коим всем нам воспрещалось бы в каждодневных наших надобностях употреблять монеты, так что пришлось бы нам вести с собою к торговцу тканями корову или быка в уплату за товар, нам потребный. А сколь достойна сожаления была бы наша судьба, коли пришлось бы нам странствовать по родному краю либо отправляться в дальнюю дорогу, за двести или триста верст, не имея в кармане ни денье ни полденье». Прекрасный текст, не правда ли? Вся его суть вот в чем: монета дает возможность избежать меновой торговли. Отметили год написания? Еще раз обратите внимание 1647. Середина семнадцатого века. Конец Реформации. То о чем мечтала каста торговцев – переход на монету в торговых операциях и введение денежного развития экономики произошло. Это с точки зрения торговцев прогресс. А с точки зрения власти?

Металлические деньги являются ударной силой даже современного государства в борьбе против других государств, больше того, они – «необходимое основание» этой борьбы. Итак, металлические деньги являются ударной силой государства в борьбе против других государств. Как это актуально было на заре создания сепаратных государств как таковых. Как это актуально при развале единой Империи на десятки дерущихся между собой государств – крошек.

До этого ордена, в том числе орден тамплиеров, лишали Францию, Англию, Голландию и всех остальных этой возможности изымая такие деньги. Изъятием денег занимались «нехорошие» норманны и даны, обирая «хороших» англичан, шведов, финнов. Изъятием денег занимались татаро-монголы… А что стало происходить без них? После того как третье сословие скинуло иго касты евреев финансистов и порвало золотую паутину.

Жак Кер, казначей Карла VII, в 1436 году восстановил во всем королевстве единую монету и дал королю взаймы два миллиона ливров, чтобы тот отвоевал Нормандию. Вне всякого сомнения, его место – разом по обе стороны демаркационной линии между государственным и частным секторами. Он – финансист, состоящий на королевской службе, но одновременно и банкир, ведущий операции ради собственной выгоды, имеющий долю во многих крупных рудниках и корреспондентов во всех крупных торговых центрах Европы: в Брюгге, Марселе, Монпелье, Генуе, Венеции.