На руинах пирамид

По лестнице спустилась хозяйка. Теперь на ней было тонкое шерстяное платье. Она положила паспорт на стол перед Францевым.

— Вот, как вы просили.

Но паспорт взял следователь, вероятно для того, чтобы показать, кто в их тандеме главный.

Он открыл документ и прочитал:

— Елизавета Петровна Романова. Год рождения… О… — удивился он, — вам уже тридцать восемь!

— А что в этом такого?

— Ничего, но я бы больше двадцати пяти не дал. И вообще… Елизавета Петровна… Прямо как императрица.

Следователь посмотрел на Николая, но того интересовало другое.

— Елизавета Петровна, а у вас родственников в полиции нет?

Девушка пожала плечами.

— Нет вроде. А почему вас это интересует?

— Я почему спрашиваю, — начал объяснять Францев, — просто на Васильевском есть двое участковых по фамилии Романов. И оба Николаи. Того, что помоложе, все зовут Николаем Вторым.

— А другого Николаем Первым, — догадался Егоров.

— Нет, того, что постарше, называют Фонвизиным, потому что он в протоколе осмотра убитой женщины написал: «Волосы черные, глаза черные, жгучие — одного нет». Потом этот протокол начальник РУВД полковник Жаворонков повесил на доску объявлений, где приказы вывешиваются. Он обвел фразу про глаза красным фломастером и поставил визу тем же фломастером: «Умри, Денис, ты лучше не напишешь!»

— А Фонвизин-то здесь при чем? — не понял следователь.

— Так это Екатерина Вторая так сказала, когда в первый раз увидела постановку пьесы Фонвизина «Недоросль». Фонвизина звали Денис Иванович.

— Ну да, — согласился Францев.

Егоров потряс головой.

— Что-то вы меня оба с мысли сбили… Что-то я хотел спросить.

— С бизнесом у Дробышева все было в порядке? — поинтересовался Николай. — Проблем не имелось?

— Нет. Все было очень хорошо. Он ведь, когда тот дом продал, сразу взял два десятка «Газелей». Водителей, ищущих работу, полно, а грузчиков еще больше. И нам сразу повалило. Я не успевала заказы принимать… Не отойти было. Хотели сейчас мне помощницу брать… Но видите, как все получилось.

— Много Дробышев вам платил?

Елизавета отвернулась в сторону, поджала губы, но потом все-таки ответила:

— Он… то есть бухгалтерия на карту мне переводила заработок. А так Дробышев всегда говорил: «Если нужны деньги, то знаешь, где их взять. В нашей спальне в тумбочке».

— В нашей? — удивился Егоров.

— Так мы жениться хотели. Заявление подали, в конце мая должна была состояться свадьба…

— Мои соболезнования еще раз, — произнес Николай.

— Тумбочку не проверяли? — поторопился узнать подполковник юстиции. — Все ли деньги на месте?

Девушка кивнула.

— А собачка ваша где? — поинтересовался Францев.

— В спальне на коврике возле постели. Она всю ночь скулила. Я не понимала, почему… А потом и у меня предчувствие было…

— Породистая? — спросил Егоров. — А то у меня… то есть у жены чау-чау, но выгуливать почти всегда приходится мне. Не успеваю шерсть с брюк снимать.

— Наша Лушка — помесь, — стала рассказывать Елизавета, — внешне как маленький ретривер, но только не такая лохматая, и хвостик бубликом. Мы с Эдиком ее подобрали. С работы возвращались и в промзоне увидели, как какой-то мужчина дразнит собаку: рычит на нее, даже лает, замахивается, будто бы хочет ударить. А собачка бедная в угол забилась, скулит от страха и не понимает, за что ее так. Эдик выскочил и закричал на мужика. Я думала, что сейчас драка начнется… А мужик тот крупный и вроде как пьяный. Тогда и я тоже туда побежала. А собачка эта, увидев подмогу в нашем лице, набросилась на мужика и вцепилась в него. Мы вдвоем с Эдиком еле-еле ее оторвали, поскорее в машину затащили и быстро умчались. Пока ехали, она мне все лицо облизала… Эдуарда тоже… У нас еще пакет с сосисками был… По дороге скормили ей все. Она, тощая, голодная, без ошейника… А в того мужика она здорово вцепилась…

— Ну, она маленькая, как вы говорите, вряд ли какой-то вред могла причинить, — попытался закрыть тему сотрудник следственного комитета.

— Она вцепилась куда надо, — усмехнулась девушка, — тот мужик визжал от боли и страха. Основательно вцепилась: мы с трудом оторвали…

— Давайте все-таки ближе к делу, — не выдержал подполковник юстиции.

— Давно это было? — спросил Францев. — История с вашей Лушкой?

— Месяца три назад или около того. Мы ее на следующий день в ветеринарку на осмотр свозили, сделали собачий паспорт… Можно посмотреть дату… — Лиза замолчала и вдруг поняла: — Это вы о том, что тот мужик мог отомстить? Ну да, он кричал, что номер наш запомнил и найдет нас и отомстит. Он, видимо, посчитал, что это наша собака.

— У Дробышева ведь была собачка чихуа-хуа, если не ошибаюсь, — вспомнил Николай, — досталась от предыдущей хозяйки дома. Где та собачка?

— Забрала сестра бывшей хозяйки. Эдик не хотел отдавать, но ведь он не владелец…

Подполковник юстиции посмотрел на участкового и произнес, еле сдерживая раздражение:

— Выйдем на пару минут, перекурим.

Они вышли на крыльцо, и Николай сразу предупредил:

— Если что, я некурящий.