На руинах пирамид

— Я так и подумала.

— С чего вдруг? — не мог прийти в себя Францев.

— Успокойся, — погладила его Лена, — бывает так, что дурацкие сны снятся даже умным людям.

— Возможно, — сказал Николай, — не мне об этом судить. Потому что я, кажется, опростоволосился сегодня. Мне Краснова в «Вертолете» рассказала, как одному солидному посетителю на телефон позвонили и начали угрожать — да так, что он едва ли на феню не перешел. Он с женой был, но они после этого звонка не стали делать заказ и ушли, оставив на чай официантке тысячу рублей.

— Ого! — удивилась Лена.

— Вот то-то и оно, что ого, — согласился Францев. — Официантка сказала, что посетитель называл жену Бертой. А я только сейчас понял, что он называл ее не Бертой, а Беатой. И тогда все сходится: у единственной в наших краях Беаты Оборванцевой, то есть у Беаты Курицыной, есть красный «Мерседес»… Скорее всего, это она и была в «Вертолете» со своим мужем. А если Оборванцеву угрожали, то это уже серьезно, потому что он — государственный служащий… После праздников зайду к нему и ненавязчиво поинтересуюсь.

— Не надо, — попросила Лена, — у них в мэрии своя служба безопасности, и они там разберутся, если что.

— Главное, чтобы это «если что» не оказалось слишком поздно.

— И еще я узнала, — продолжила жена, — что у этой Беаты муж был участником войны, то есть он был заключенным, но как только война началась, пошел добровольцем. Вернулся без руки и работал тренером по городошному спорту и даже чемпионом был по городкам. А потом снова сел… И пошло-поехало… Но был в авторитете. И кличка у него была Ухват. По слухам, если он кого и хватал за горло, то уже не отпускал. Потом его убили. А его жена Беата — полька из Белоруссии; отсюда такое у нее имя. И так же внучку назвали.

Николай лежал молча. Потом поцеловал жену.

— Не хочу я о них говорить, да и вообще уже Восьмое марта. С праздником тебя.

Лена прижалась к нему и шепнула:

— Я сегодня ночью плакала. Но ты не волнуйся: я от счастья плакала. Подумала вдруг, что как бы радовалась мама, если бы видела тебя. Как бы она радовалась, глядя на наших детей! В один момент умерла: соседка в гости зашла, мама вышла на кухню за чайником и упала. И я осталась одна. Политех пришлось оставить, в магазин пошла работать — думала, что на всю жизнь одна осталась. Ты спишь?

— Я думаю, — ответил Николай, — о тебе думаю. А мамы и так нас всех видят: и твоя, и моя.

Глава двенадцатая

Не было и десяти утра, как зазвонил телефон.

— Это участковый инспектор полиции капитан Романов, — прозвучал мужской голос в трубке. — У меня вчера вечером был пропущенный звонок. Кто в предпраздничный день хотел меня слышать?

— Подполковник Францев из области. У меня есть вопрос по поводу одной гражданки, проживающей на вашем участке.

— А почему я должен вам докладывать? Откуда я знаю, что вы подполковник полиции? Каждый может генералом назваться.

— А я вот тогда не знаю, с каким Романовым я разговариваю: с Николаем Вторым или с Фонвизиным.

— Вообще-то я Второй.

— Это радует, — сообщил собеседнику Францев, — всегда приятно говорить с толковым сотрудником. А я когда-то стажировался у вас в районном убойном отделе. Меня даже хотели там оставить, но пришел молодой паренек — Игорь Гончаров — и оставили его.

— Подполковник Гончаров сейчас заместитель начальника РУВД по уголовному розыску.

— Приятно слышать: он был способным парнем. Теперь по моему делу: меня интересует твоя однофамилица, гражданка Романова Елизавета Петровна…

— Вчера звонили из следственного комитета и тоже ею интересовались. Но у меня на нее ничего нет. Несудима, не привлекалась, вызовов на ее адрес не было. Антиобщественный образ жизни она не ведет. Соседи на нее не жаловались. А лично я с ней не знаком. Могу, конечно, сходить проверить.

— Она по месту регистрации не живет уже месяца три с половиной. Но, в принципе, сходить и проверить можно. Может, она там вообще никогда не появлялась, купила регистрацию и живет спокойно?

— Схожу, — пообещал Николай Второй, — только сегодня не обещаю. Во-первых, праздник, а во-вторых, весь город стоит на ушах.

— А что случилось?

— Да вчера вечером одного ответственного чиновника из мэрии грохнули, — объяснил капитан полиции.

— Кого?

— Со смешной фамилией.

— Не Оборванцева ли? — не поверил Николай.

— Именно его, а ты что, слышал уже?

— Я только вчера с ним беседовал. Он же на моем участке обитает.

— Надо же, — удивился участковый Романов, — как тебе не повезло! Ну, теперь жди: скоро к тебе налетят соколы из следственного комитета, трясти будут.

— А как его убили?

— Застрелили через окно в квартире. Жена за городом была, и он должен был подъехать. Но не подъехал. Она звонила, звонила, муж не отвечал, а такого, по ее словам, не было ни разу. Попросила водителя его служебного авто проверить, но тот ответил, что уже выпил, отмечая праздник, и вообще ему добираться из Купчино далековато. Тогда жена сама поехала. Вошла на кухню, а он там лежит с пулей в голове.