На руинах пирамид

— Я так и понял, что это бухгалтер, — отозвался Николай, — завтра ведь рабочий день. То есть уже сегодня.

Синица сидел на водительском кресле, немного завалившись влево. Он был мертв, а из груди бизнесмена торчала рукоять ножа, и рукоять эту Францев узнал сразу.

Диденко, увидев труп, сразу отскочил в сторону, а Кудеяров и Францев начали внимательно осматривать. Николай ничего не сказал про нож, только спросил друга, что тот думает про ситуацию, а Павел ответил, что, на его взгляд, кто-то сел на правое сиденье и, улучив момент, ударил ножом, а Синица пытался увернуться, но нож вошел ему в грудь по самую рукоять.

— Интересная штука, — оценил Кудеяров, осматривая рукоять финского ножа, — я в музее Ленинградской милиции видел похожий.

— Финка НКВД, — подсказал Николай.

— Похоже, — согласился Павел.

Диденко отошел в сторону, и его стошнило.

— И еще похоже на убийство Дробышева, — продолжил Кудеяров. — Или действительно одна рука, или кто-то специально подводит нас к выводам.

Диденко сошел с трассы и попытался вытереть лицо остатками снега. Потом он подошел к своему автомобилю, и женщина протянула ему платок. Юрий Юрьевич вытер лицо, а потом отбросил платок в сторону и сел в салон «Ауди». Подъехала дежурная машина РУВД, из который вылез следователь Кривошеин с заспанным лицом. Он тоже заглянул внутрь «Бентайги». Восхитился салоном.

— Суперлюкс, — оценил он. И посетовал: — Что же вы без понятых машину открыли?

— Понятые в «Ауди», — показал Францев, — составляйте протокол осмотра.

Но Кривошеин махнул рукой:

— Да пускай следственный комитет это делает: все равно они это дело у нас заберут. Кстати, вы обратили внимание на орудие убийства? Финский нож. И не простой финский нож, а сделан по образцу финки НКВД. Была такая модель. И сейчас ее разные умельцы выпускают.

— Я в курсе, — ответил Павел и направился к «Ауди».

Диденко опустил стекло и громко спросил:

— Я могу ехать?

— Сейчас придет дежурная машина следственного комитета, оставите свои данные и свободны…

— Вот влипли! — возмутилась сидящая на заднем сиденье молодая женщина. — Мне к утру кровь из носа надо дома быть. И вообще я ничего подписывать не собираюсь. Потом по судам затаскаете.

— Ваше право, — согласился подошедший участковый.

— Я бы не хотел, чтобы моя… — Диденко обернулся, кинул взгляд на женщину, а потом посмотрел на Францева, — мой бухгалтер как-нибудь светился в этом деле. Скоро освободят Наташу, и, если она узнает, ей будет неприятно.

— Мы ей не скажем, — пообещал Николай, — можете ехать. У меня есть все ваши данные.

«Ауди» тут же рванул с места. Кудеяров посмотрел вслед уносящемуся прочь автомобилю и обернулся к Францеву.

— Удивительное спокойствие! У него жена под следствием, подозревается в убийстве нескольких человек, а он вроде и не сомневается, что ее оправдают. А сейчас, как мне кажется, он еще больше пытается убедить нас в этом. Ведь Синицу убили точно так же, как и Дробышева; точно так же ножом убивала Наташа Диденко. Ведь у следствия рано или поздно возникнет подозрение, что это действует маньяк.

— Но не сам же он убивает, — выдохнул Николай.

— Скорее всего, не он: по крайней мере, этой ночью точно не он. И уже сегодня его адвокат будет разговаривать со следователем, который ведет дело жены Диденко. Но что касается сегодняшнего убийства, то у меня уже есть подозреваемый. Это владелец ножа, который, скорее всего, не будет установлен следствием, потому что свидетелей нет.

— Я знаю, кому принадлежит финка, — признался Францев. — А принадлежит она человеку вне всяких подозрений, который не был даже знаком с Аркадием Борисовичем Синицей. И уж тем более им нечего было делить.

— Не тяни, — попросил Кудеяров, — называй имя.

— Не все сразу, потому что у меня самого имеются сомнения. Главное, почему убийца оставил нож в теле жертвы, ведь следствие сможет установить принадлежность орудия убийства. Далее, владелец немолодой и уважаемый в обществе человек. Третье, время смерти в районе девяти тридцати вечера, а в это время подозреваемый был на виду… Не просто на виду, а в обществе сотрудника правоохранительных органов, то есть у него стопроцентное алиби.

— Если, конечно, он не в сговоре с этим сотрудником, — возразил Кудеяров. — Но я понял, о ком ты говоришь. Понятно, что Иван Андреевич не убийца. Не сомневаюсь. Но чьи-то отпечатки должны остаться на ноже.

— Могут остаться мои отпечатки, — признался Николай, — потому что я последним держал в руках нож, перед тем как им воспользовался убийца. Если убийца был в перчатках.

— Если убийца был в перчатках, то отпечатки твоих пальцев будут смазанными. Но даже если будет установлена их принадлежность, то всегда можно сказать, что ты первым осматривал труп и случайно коснулся орудия убийства. А я подтвержу. Что же касается Карсавина, то с утра пораньше нагрянем к нему с вопросами.

Павел посмотрел на часы.

— Пяти еще нет. Пару-тройку часов удастся поспать.

— Может быть, — согласился Францев.