На руинах пирамид

— Да я это… Просто сопоставила. Сегодня услышала, что возле коттеджного поселка в дорогой лайбе труп крутого мужика обнаружили. Я-то тут при чем? Мне мой клиент, который часто заказывает самогоночку на целебных травках, позвонил, потом подъехал за товаром, и он-то и рассказал, что видел, как девка или баба залезала в тот автомобиль.

— Звони своему клиенту и вызывай его сюда. Будет ломаться, передай, что за ним сейчас наряд примчится, потому что он при неявке по моему приказу будет считаться первым подозреваемым и поедет в КПЗ.

Марина нашла номер, попыталась отойти, но Николай остановил:

— При мне говори! И на громкую связь поставь!

Прозвучал громкий длинный гудок и сразу пошли короткие.

— Занят, наверное, — предположила Незамерзайка.

— Он не занят, он сбросил вызов. Нажимай на повтор.

Снова пошли гудки.

— Он в администрации работает, — объяснила Марина.

— Кто же там такой занятой. Уж не городской ли глава?

— Побойся бога, — прошептала женщина, — я Уманскому звонить бы не стала даже под страхом смертной казни.

— У нас на смертную мораторий, — напомнил Францев. И добавил: — К сожалению. А вообще, кто это не хочет с тобой говорить?

— Федор.

— Тиркин? Начальник земельного отдела? — удивился участковый. — Тот самый Федя, у которого роман со своей секретаршей, получившей за это погоняло — Подтиркина?

Незамерзайка кивнула и нажала кнопку вызова.

На сей раз из трубки без промедления вылетел недовольный голос:

— Кто там меня домогается?

— Тебя не домогается! — крикнул, не выдержав, Николай. — Тебя вызывает в свой служебный кабинет подполковник полиции Францев. А домогаться тебя в камере будут, если в течение десяти минут я не увижу перед собой твою красную рожу.

Участковый махнул рукой, призывая сбросить вызов, а потом обвел взглядом стоящих возле прилавка людей, внимательно слушавших разговор:

— Ну как-то так. И вы тут тоже не шалите, а то отвечать потом придется передо мной лично.

Он направился к участковому пункту, но дорогу ему перегородил владелец рынка и он же директор Кириченко.

— Погоди, Коля! Разговор есть. Пара минут всего.

— Если пара минут, то я готов.

— Вот смотрю я на тебя, Николай, — начал Кириченко, — туда-сюда носишься, а ведь лет-то тебе — полтинник считай.

— Это кто ж так плохо считает? — удивился Францев. — Мне сорок семь всего.

— А пенсия у тебя когда?

— Да хоть сейчас могу уйти: выслуга позволяет.

— Так чего ждать, — негромко произнес Кириченко и зачем-то подмигнул, — выходи на пенсию, пока молодой. Я тебя к себе возьму на рынок своим замом по безопасности. Положу тебе… Какой у тебя сейчас оклад?

— Мне хватает, — уклончиво ответил Николай.

— Так я положу столько же, плюс пять тыщ сверху. А еще у тебя пенсия будет. Работа непыльная, народ тебя уважает.

Францев посмотрел на часы и сказал:

— Мне пора. Но за предложение спасибо. Я подумаю.

Тиркин осторожно постучал в дверь, потом приоткрыл ее и заглянул.

— Можно?

— Заходи, чего смутился? У меня тут секретарши нет.

Начальник земельного отдела администрации, полноватый мужчина с одутловатым красным лицом, шагнул в кабинет, подошел к столу участкового и подвинул к себе стул.

— Если честно, то я не понимаю причину моего вызова. А еще больше меня удивляет форма, в которой…

Францев не дал ему договорить:

— Тебе не нравится моя форма?

Николай погладил орден на груди, после чего подвинул Тиркину лист бумаги:

— Федор Евсеевич, подробно сообщите следственным органам, когда и при каких обстоятельствах вы видели на трассе неподалеку от коттеджного поселка «Ингрия» автомобиль марки «Бентли» модели «Бентайга»?

— Да я и не видел… то есть видел, но мельком. Просто мимо проезжал… Проскочил на дозволенной скорости. Я сразу и не понял, что это «Бентли»… То есть вообще не понял.

— Вот это и запишите, чтобы потом не говорить, что я понял вас неправильно. Также не забудьте упомянуть, что стали свидетелем того, как в этот автомобиль садилась женщина…

— Я? — переспросил начальник земельного отдела.

— Женщина, а не вы! — не выдержал Николай. — Опишите, как она выглядела, во что была одета, рост, возраст, общие приметы…

Тиркин начал писать, обдумывая каждое слово. Участковый, чтобы не смущать его, смотрел в сторону, на тарелку с оставшимся сухим печеньем «Мария».

— Вот, — наконец произнес начальник земельного отдела с чувством выполненного долга, после чего вздохнул устало и обреченно. Он подвинул лист с показаниями участковому и еще раз вздохнул.

Францев пробежался взглядом. Поднялся и сказал:

— Собирайся!

— Куда? — испугался Тиркин.

— В городское управление. Сначала с тобой побеседуют специалисты. Если ты ничего не вспомнишь, то тогда пригласят психолога, который введет тебя в гипнотический транс, в котором память твоя восстановится и ты расскажешь, что видел. Потом тебя выведут из транса специальным препаратом, а если…

— Вы меня совсем за дурака принимаете?

— Это ты нас за дураков принимаешь. Конечно, никто не будет вызывать гипнотизера. Сразу, по крайней мере. Сначала обычная беседа. Но вы же, Федор Евсеевич, на рынке всем рассказываете о том, как выглядела та женщина.

— Я не на рынке, я только Марине сказал.