На румбе — Полярная звезда

— Мыслю так, товарищ командир, что вы атакуете лоб в лоб и сектор торпед вашей группы пройдет вдоль курса ОБК, охватив его с обоих бортов, жестко сковав «противника», не давая ему маневрировать курсами. Стоит только ему повернуть вправо или влево, как он тотчас подставит борт под ваш удар.

— Верно мыслишь, Платонов, — поддержал его Турков. — Впрочем, ты входишь в мою группу, так что должен это знать.

Уточнив все детали и возможные изменения в маневрировании «противника», комдив подвел черту:

— Задание всем ясно? Теперь так: если увидите что-то непредвиденное, то действуйте самостоятельно и решительно, стараясь не нарушить существенно общего плана атаки. Итак, выход завтра в десять ноль-ноль. Это предварительно. Ночевать всем на катерах. Еще раз проверить материальную часть. И быть готовым к немедленному действию.

Вечером в каюте Сергея собрались командиры катеров. Разговор, конечно, шел о стрельбах.

Гришин, как всегда спокойный и невозмутимый, заметил:

— А повезло нам, ребята. Сам главком будет давать оценку.

— Насчет «повезло» будем говорить, когда узнаем эту оценку, — иронически отозвался Борис. — То, что мы уже атаковали по этой схеме не раз, еще ни о чем не говорит. Не подвело бы нервное напряжение.

— А вот тут я не согласен, — возразил Иванов. — Ты что же думаешь, растеряемся, что ли? Быков чего добивался от нас?

— Как чего? — Борис посчитал вопрос излишним. — Четкости, ясное дело.

— Вот именно, четкости. Но не просто четкости. А четкости, доведенной до осмысленного автоматизма. Эмоции в сторону. Действовать надо.

— Как у тебя все просто, — вздохнул Стрелков. — «Эмоции в сторону!»

— А я так думаю, — перебил его Гришин, — допустили, значит, не сомневаются в нас.

— Так-то оно так, — переключился Борис на Гришина. — Все обсудили. Ясность вроде бы полная. Но мы же не знаем, какие вводные ждут нас. Вдруг в самый ответственный момент тебя условно «убьют». Сможет, например, твой боцман довести атаку до конца?

— Ну, конечно, командирской подготовки у него нет. Но главное сделает. А потом, — Гришин вдруг весь расплылся в улыбке, — я, лежа на палубе, «умирая», отдам ему последние указания.

Все рассмеялись. Так проговорили всю ночь. Разошлись уже под утро.

Сергею не спалось: то и дело выходил из каюты, смотрел на звезды, думал о завтрашнем дне. Он, конечно, волновался, тревожился, но с удивлением для самого себя, как бы сверх всего ощущал еще и радость. Очень хотелось попробовать силы в настоящем деле. Жаль, что Быкова не будет.

«А Катя, наверно, не спит, — неожиданно подумал он. — Волнуется за меня. Недаром спросила: «А как же вы без Быкова?» Чудачка. Быков недаром нас учил самостоятельности. Он и отсутствуя будет с нами».

На рассвете на бухту пал густой туман. Но к девяти часам уже сияло солнце.

Сигнал тревоги прозвучал в тот момент, когда Сергей расположился в каюте позавтракать. Приготовил бутерброды, налил из термоса чаю и развернул шелестящую фольгу шоколада. Тут и завыла сирена. Сергей машинально бросил взгляд на часы: «Девять ноль-пять. Раньше намеченного».

На то и учение, чтобы присутствовал элемент внезапности. Еще минуту тому назад над бухтой стояла мертвая тишина, какая бывает только перед грозой.

И вот грянула «гроза». Взвыла сирена на головном катере. Флагман поднял сигнал: «Немедленно сняться с якоря». Взревели моторы, бухта наполнилась гулом, и всю ее заволокло дымом. Как лыжники со старта один за другим отрывались от пирсов катера, и вот уже весь дивизион длинной ящерицей заскользил вдоль створной линии к выходу. Стремительно нарастали скорости. «Противник» на подходе к Петровскому заливу. Атаковать и уничтожить!» Таков приказ.

Скоротечен морской бой. Еще каких-нибудь полчаса назад катера покинули базу, и вот они, уже обнаружив цель, по приказу флагмана разбились на боевые группы и начали маневрирование по выходу в атаку.

Красавец эсминец, вспарывая залив, проник в наши воды. Катера обнаружены. Артиллерия ОБК открыла огонь. Но дымзавесчики уже протянули свои защитные полосы, отсекая катера от отряда боевых кораблей «противника» и затрудняя ведение прицельного огня.

Определив на глаз курс и скорость эсминца, Сергей установил данные на катерном прицеле и, медленно склоняясь вправо, выходил на ОБК. Слева от него в полукабельтове несся катер, концевой в этой ударной группе. Внезапно он резко сбавил ход и развернулся, выходя из атаки. «Подбит», — понял Стрелков. И в этот момент посредник из штаба флота, капитан 3 ранга Пронин, находящийся на катере, скомандовал:

— Командир, ваш торпедист «убит».

— Боцман, — крикнул Сергей Литовцеву, — заменить торпедиста. Аметов, заменить боцмана.

Боцман тотчас же бросился к торпедным аппаратам и занял место у задних крышек, а матрос Аметов встал слева от Стрелкова.

— Товарыщ командыра, я тут, — доложил он и радостно улыбнулся.