На самом деле

- Ну, цветы, подарки и женщины - вперед! - рявкнул, как на параде, Жох.

На звонок долго никто не отзывался. Наконец, дверь открыла заплаканная мать героя дня.

- Здрасьте, МарьНиколавна! - солидно поздоровался Димон. - А где тут наш именинник? Народ, типа, к разврату готов!

Мать махнула рукой, пропуская всех мимо себя, а сама прошла в комнату после всех, встав в дверях.

- Вон, на столе гляньте, он записку тут вам оставил...

Посередине белой скатерти переливался всеми цветами радуги разлапистый лист неизвестного растения. Над ним медленно колыхались в воздухе разноцветные выпуклые буквы, складываясь в слова:

"Спасибо вам за все, друзья! Я ушел спасать мир".

- Он же не выходил! Мы внизу на скамеечке ждали! Никто не проходил!

- Открыл портал и ушел, - низким голосом сказала мать. - А вы, паршивцы, откуда все узнали? Я же столько лет берегла его для последней схватки! Я его готовила, я его кормила... И тут приходят эти молодые идиоты - нате вам, нашли себе героя! Так, откуда узнали? Рассказывать будете подробно и по очереди. Времени у меня теперь много. Мы ведь живем дольше вас, людишек. Сидеть! Молчать! Ну, Васенька, начнем с тебя?

Исполнение желаний

- Зайди и закрой дверь, - сказала мама.

Сказала сухо и как-то с напряжением, как перед большой ссорой.

- А чо я сделал-то? - сразу начал Витька. - Чо опять?

Но на кухню пошел, потому что скандал в квартире ему был не нужен. Тем более - отец еще спал.

- Сынок, - прижала руку ко рту, пригорюнилась, как бабки в кино про войну, мама. - Ты писал письмо Деду Морозу?

- А что, нельзя было? - тут же окрысился Витька. - Новый год на носу, а мне уже и письма писать нельзя?

- Но мы же говорили тебе... Да и все вот смеются... Ведь нету же его. Ты у нас уже большой.

- И что? И потому писать нельзя, что ли? Может, это просто фантастика такая!

Он не знал - то ли ему заплакать хочется, то ли стукнуть дверью и выскочить в мороз и снегопад в том, в чем есть, то ли поговорить, как взрослый со взрослыми. Гормоны, кивал в таких случаях отец. Но он бывал дома редко. Вчера приехал в самую ночь и теперь все еще спал. А мама вот на кухне пристала. Смотрит так жалостно, так... Нет, он не плачет! Он - мужик!

Витька шмыгнул носом, дернул на себя кухонную дверь, чтобы уйти от неприятного разговора...

- Сынок... Так ведь тебе ответ пришел.

На столе лежал, переливаясь полярным сиянием пакет с крупно выведенной фамилией и именем. Его фамилией и его именем.

- Прочитали уже, небось?

- Так ведь нам не открыть. Это же магия такая новогодняя - только лично, только в своих руках. Ну? Чего же ты? Письмо писал, желание загадывал, достучался ведь до самого (то есть, она сказала САМОГО, выделив как-то голосом), так достучался, что даже ответ получил. Ну? Давай, вскрывай, будем смотреть, что там тебе прислали!

Вот тут Витьке вдруг стало страшно. Нет, он просто не сможет читать такое в одиночку. А вместе с родителями - значит, будут смеяться над желанием. Опять, выходит, обидно. В одиночку - страшно. Очень страшно. Потому что на самом деле любая сказка - она страшная. Потому что такого быть не может. А если тебе в двенадцать лет присылают письмо от самого Деда Мороза, а в письме, наверняка, исполнение желания... Он же не пишет, когда отказывает! Или, когда желания разные идут наперекосяк - не пишет! Вот в прошлом году очень хотелось мотоцикл. Но ответа не было. И мотоцикла до сих пор нет. Отец сказал - потому что мал еще. Не по правилам это. И в позапрошлом что-то было. А тут - письмо.

- Страшно? - вдруг спросила мама.

Жалостно так спросила, что чуть не капнула у него слеза - еле проморгался.

- Еще бы!

- Может, отца позовем?

Витька только кивнул. Ну, а что? С отцом точно будет не страшно. Он большой, сильный, и сам ничего не боится. Даже когда не выспится.

Через пару минут, шлепая босыми ногами по теплому полу, на кухню ввалился отец. Потрепал Витьку по голове, пихнул в угол за стол табуретку, сел с громким зевком. Протирая глаза, прогудел:

- Ну? Что натворил, наследник? За что ругать?

- Вот, - показала мать на стол.

Отец сразу посерьезнел, наклонился низко к пакету, как обнюхивая, рассмотрел надписи, покачал головой.

- Ну-ну... Слышал о таком, но видеть - не видел. А меня-то что звали?

- Страшно, - просто и честно ответил Витька.

И снова шмыгнул носом. Совсем честно говорить очень трудно. Почему-то сразу начинает шмыгаться носом и еще мокреть в глазах.

- Ну, вот он - я. Тут уже. Открывай! Не боись, сынище, со всем справимся!

Витька взял со стола холодный конверт. Кухонным ножом аккуратно, воткнув в угол и протащив по длинной стороне, раскрыл конверт. Такой конверт открывать, просто отрывая край, совсем не хотелось. На стол спланировал, разворачиваясь в полете, большой белый лист, плотно заполненный убористым почерком. Витька выдохнул. Это не просто так, что - вот. То есть, бац - и иди, уже все. Не совсем так, а значит, уже не так страшно. Но все же.

- Что за желание-то было? - спросил отец.

- Президентом всей Земли хотел стать, - сказал Витька и чуть не рассмеялся.