На самом деле (СИ)

Пиротехника эта еще и потому тошнотой отдавала для Ивана, что в этом году он на ней уже «поскользнулся». Пошутил сдуру. Второго января замдиректора звонил ему домой — мол, чего не вышел, договаривались же — а Иван шутку пошутил. Любил он шутки шутить. Сказал, что стрельба у него под окнами и что выйти боится поэтому.

«Ничего не ответила Золотая рыбка, только хвостиком, блин, махнула…»

Ну, чего стоило просто по-мужски сказать, что похмелье дикое и потом отработает? Вот же…

Когда летом начали по одному приглашать и давать подписать бумажку о сокращении, Иван оказался первым в списке.

А теперь вот так. С утра пораньше. Стрельба, ага. Надо сейчас сильно забояться и никуда не пойти. Все равно уже некуда ходить.

Ипотека не выплачена за однушку. Второй уже месяц просрочки пошел. И надежд, в сущности, никаких. Таких, как он — пруд пруди. Интернет вот вчера отключили. Консьержка каждый раз чуть не за рукава хватает, напоминая, что пришла пора вносить деньги. И каждый день он объясняет, что задержки с зарплатой, что вот-вот завтра-послезавтра он отдаст сразу за два месяца. Ага. Отдаст. Если на работу устроится. И если аванс выпросит. Если устроится…

Кофе был жидкий, потому что Иван клал последние три дня не две ложки, как привык, а одну, да и то — без «горки». Банка была почти пустая, а купить кофе — это все равно, что десять буханок хлеба. Но хлеб хоть помереть с голоду не даст.

Кофе, хлеб. Типа, завтрак. Стоя перед кухонным окном. Глядя на серую промозглость на улице. Переворачивая по сотому разу в голове разные варианты. Может, убить кого-то?

Иван скривил в усмешке губы. Ага. Убийца нашелся. Киллер, мать его. Да даже если бы и решился — кого убивать? Где те деньги, которые по телевизору показывают? Красивые такие упаковки денег. В сейфах, в магазинах, в банках… Так дело пойдет, придется в метро с кепкой стать и табличку повесить: подайте, мол, жертве офисного кризиса. На хлеб, мол, не на водку. Правда, места в переходах все заняты. Там стоят уже привычные фигуры, некоторые по несколько уже лет. Узнаваемы. Он лично никому ни разу не подал. С чего бы ему стали подавать-то?

Нет, если ничего не выйдет с работой, придется просто бежать из города. Как там пишут на заборах? Чемодан, вокзал… Ну, и куда он поедет? Кому он такой нужен?

На выходе из дома консьержка рванулась было из своей стеклянной будочки на перехват, но он отмахнулся и под писк электронного замка выскочил на улицу.

А на улице была глубокая осень. Было сыро и промозгло. И почему-то дворники с утра не убрали нападавшие листья. Приходилось идти медленно, стараясь не поехать по мокрым, уже не ярким, не желтым и не красным, а грязно-коричневым, почти черным мокрым листьям.

— Земляк, — раздался тихий голос из кустов справа. — Слышь, земляк, помоги!

Иван шарахнулся в сторону.

— Я заплачу, — уже почти шепот, еле слышный за шумом открывающейся за углом улицы.

Заплатит?

Иван осторожно заглянул за куст. На увядшей траве лежал на спине хорошо одетый мужик лет под пятьдесят. Вернее, он был когда-то хорошо одет. А теперь его пальто было промокшим и изгвазданным так, как будто тащили мужика мордой вниз по грязи. И колени на брюках были подраны. Правда, на бомжа не был похож. И вони этой не было, которой пропитаны все углы вестибюлей метро и закоулки подземных переходов.

— Скорую что ли вызвать?

— Подойди…

Иван оглянулся с тоской по сторонам: не хотелось ему останавливаться, не хотелось влезать в чужие дела. А, хотя, какая разница? Чем он, собственно, занят? Все равно шляться по Москве, прислушиваясь к разговорам и читая объявления перед встречающимися офисными центрами. А еще о плате говорил, вроде.

— Ну, подошел… Чего надо?

— Повезло тебе, земляк, — расплылось в жуткой гримасе бледное лицо. Говорил мужик, похоже, на исходе сил. Не говорил, хрипел. — Ты первый подошел. Все мимо пролетали. Возьми. Теперь это твое.

Рука вынырнула из кармана, за ней вывалился небольшой черный пистолет.

Иван отскочил в сторону, слегка присев от испуга.

— Не бойся… Возьми… — в протянутой дрожащей руке был зажат какой-то предмет.

Бирка какая-то? Иван наклонился ближе. Точно, жетон от багажа.

— Ярославский вокзал, — прошелестел шепот. — Это — тебе.

Рука упала, как только Иван вытянул из нее номерок. Мужик прикрыл глаза.

— Это, мужик, может скорую тебе все же вызвать?

— Иди, дурак…

Ну, раз дурак… Иван спиной осторожно вылез из куста, и не останавливаясь двинулся в сторону станции метро. Идти еще минут двадцать, а уже знобко как-то. Как там этот мужик лежит на земле столько времени? Тут до него дошло, что утром-то не пиротехника, а настоящая стрельба разбудила. Вот, когда на стрельбу ссылался — все смеялись. А как стрелять начали, так сам за петарды принял. Дурак и есть. А мужику этому все равно не помочь. И вообще — он же сам послал на вокзал. На Ярославский. Там багажное внизу, в теплом подземелье. И там лежит что-то. Это — ему, Ивану. Так сказал мужик.