На сегодня все (СИ)

– Все же я нахожу это более предпочтительным, чем сырость темниц.

Я сомневался, что в темницах Асгарда действительно присутствовала та самая сырость, о которой он упоминал – скорее, это выражение было метафоричным, выражающим его отношение к собственному заключению и стойкое нежелание возвращаться туда. Однако я все же кивнул, соглашаясь с его выбором и признавая в этом выборе определенную долю разумности.

– Прежде, чем мы приступим, я бы хотел обговорить некоторые детали, чтобы впредь больше к ним не возвращаться.

Он не смотрел на меня, но все же, спустя мгновение, кивнул, подтверждая, что он слушает, и я продолжил:

– Я знаю, кем вы являетесь на самом деле. Никого не называют богом обмана просто так. И все же, я бы попросил оставить любезно дарованный вам титул за пределами моего кабинета. Мне не нужна ваша ложь, не нужна она будет и вам. Все, о чем мы говорим здесь, не выйдет за пределы этой комнаты. Если вы не можете ответить на мои вопросы в силу некоторых причин, я бы предпочел, чтобы вы промолчали, а не обманывали меня.

Он усмехнулся – его взгляд остановился где-то рядом с моей головой, – и не сказал ровным счетом ничего.

– Я вам не враг, Локи.

Тогда он пронзительно посмотрел на меня, впервые предпринимая попытку проникнуть в мои мысли. Мне не нравилось это ощущение, тяжелое и гнетущее (как и все, связанное с ним), но если это было ему необходимо – я готов был подождать несколько секунд. Его имя, произнесенное, мной, должно было немного расслабить его, заставить чувствовать себя комфортнее – но это не принесло ожидаемого результата, скорее напротив – он будто бы сконцентрировался еще сильнее, еще сильнее собрался. Но то мгновение бесконечного ожидания минуло нас двоих; плечи Локи немного опустились, словно бы он что-то искал во мне и наконец нашел, и он кивнул, принимая мои условия.

– С чего бы вы хотели начать?

Он немного отклонился назад, будто для него все это было партией, и он позволял мне вести – впрочем, и это было видно по остроте его замершего силуэта, по интенсивности зелени в его холодных глазах – отступил он ненадолго и был начеку.

– Для начала, я бы хотел познакомиться. Не могли бы вы представить себя?

Его лицо выразило легкое недоумение, однако это было необходимо – по тому, как он сделает это, я мог бы начать составлять его образ, не говоря уже о том, что это соответствовало нормам этикета – мы так и не были представлены друг другу.

– Я – Локи, впрочем, пусть я пока и не знаю пределы ваших умственных способностей, я сомневаюсь, что вы уже успели позабыть это.

Я сцепил руки в замок – отражение его собственного жеста, пусть его руки были молодыми и гибкими, мои же покрыты глубиной морщин и минувших лет, и пропустил его насмешку мимо себя.

– Вы являетесь членом царской семьи и одним из наследников престола.

– Уже нет, – просто возразил он.

– Простите?

Крайняя степень досады отразилась в его жестах, в том, как он провел рукой по волосам, в том, как вновь склонился чуть вперед.

– Разве это не очевидно? – раздражение потопило в себе все остальные его эмоции, и это мешало мне, мешало и отвлекало от тех остальных, что я мог бы в нем прочесть. – После всего произошедшего я буду последним, кого Один посадит на трон.

Это была обида – то, что говорило в нем, и я с удивлением осознал, что вызвана она была вовсе не упущенной возможностью. Происходила она из уязвимости, но никак не из задетого самолюбия.

– И все же, – продолжал я, – вы остаетесь его сыном и вторым на очереди. Что, если Тор откажется?

Вероятность была мала, но она присутствовала, и глупо было закрывать на это глаза. Однако Локи лишь покачал головой, словно бы зная то, что было мне недоступно, что-то, что навсегда разрушило для него саму только возможность обретения власти. Я решил, что оставлю это до лучших времен – если, конечно же, им суждено было настать. Я спросил у него:

– Вам не интересно, как зовут меня?

Очевидно, что нет (возможно, он уже знал мое имя), и та очевидность осела в его взгляде, устремленном на меня, вытесняя все остальное. Однако, несмотря на его явное нежелание что-то узнавать обо мне, я все же представился, надеясь, что он хотя бы потрудится запомнить мое имя – в конечном итоге оно могло ему пригодиться. Я чувствовал, как в нем нарастает неуютность – он по-прежнему сидел ровно, не двигаясь, но все же – она исходила от него волнами. Я сам ощущал усталость – из-за своего возраста или же его присутствия, однако я хотел продолжить, и продолжил, заводя разговор о его детстве, когда он оборвал меня:

– Вам не кажется, что наше время истекло?

Наше время не истекало еще как десять минут – годы заставили меня ощущать его биение, его течение и его импульсы, словно оно было частью меня. Но, не указывая Локи на этот факт, о котором, скорее всего, он знал не хуже меня, я лишь согласился с ним, предвидя, что в этот раз так будет правильнее и проще – для нас обоих.