На секретной службе

«Это мы еще поглядим», – сказал Бондарь про себя. Его пальцы опять прошлись по щетине. В принципе, встреча со стукачом или провокатором (кем он был на самом деле?) ничего не меняла. Да, Катерина появится ровно в полдень, но ведь она на некоторое время задержится в доме, а уйти Бондарь ей не позволит в любом случае. Рассудив так, он распорядился:

– Вот что, друг ситный. Через сорок минут я буду ждать тебя на улице возле ворот. Устраивает?

– Да, но беседовать мы будем в машине, – предупредил Максим.

– Почему не на свежем воздухе?

– Потому что я не хочу, чтобы нас видели вместе.

– Тогда мы можем встретиться на берегу моря…

– Нет! – Намечавшаяся истерика все же началась. – Чтобы вы там меня кокнули без свидетелей? Только на улице и только в тачке.

Бондарь подумал, что при необходимости свернуть шею Максиму можно и в машине, но оставил свои мысли при себе. Лишь сказал твердо:

– В машине так в машине. Но в моей, уразумел?

– Уразумел.

– Темно-фиолетовый, почти черный седан. Я буду внутри. И гляди мне, без фокусов.

– Да уж нафокусничался, – угрюмо отозвался Максим, прежде чем в трубке зазвучали гудки отбоя.

Это было произнесено вполне искренне. Но, разумеется, «беретта» предусмотрительно нырнула под куртку хозяина. Она успела заскучать в Одессе. Ей не терпелось перейти к решительным действиям.

* * *

В автобусе подле ворот пинчуковского дома играла музыка. Очередная ночь, проведенная в отсутствии комфорта и горячей пищи, не пошла на пользу никому из охранников. У всех троих были помятые лица и несвежее дыхание. Малява не позволял сообщникам отлучаться с поста надолго, так что автобус воспринимался ими как тюремная камера на колесах. Тем более что радио без умолку выдавало песни то про небо в клеточку, то про жизнь в полосочку.

Направлявшийся в больницу Пинчук заглянул к охранникам и выдал каждому приличную сумму денег. Пересчитав наличность, Хек с Гаманцом переглянулись и уж собрались бросить жребий, кому бежать за пивом, когда Малява заявил, что придется подождать.

– Чего подождать? – недовольно спросили парни.

– Пока миллионерами станем. Вот тогда и погуляем.

– Так мы ж не водку, мы ж пивка для рывка.

– А потом дрыхнуть завалитесь, вместо того чтобы службу нести, – непримиримо сказал Малява.

– Слу-ужба, – пренебрежительно протянул Гаманец. – Что мы, с телкой не сладим?

– Тоже мне проблема, – поддержал его Хек. – Пинчужка, она и есть Пинчужка. Да ей член покажи, так она сама за тобой побежит на край света.

– С ней сейчас москвич, – напомнил перекосившийся от злобы Малява. – Ступай в дом, если ты такой крутой. И приведи сюда Пинчужку.

Хеку это предложение не понравилось, он набычился, вонзив палец в ноздрю. Гаманец от нечего делать принялся шевелить пальцами ног, пробуя, насколько успели разноситься его чудесные туфли. Малява поглядел на обоих с ненавистью и перешел в конец автобуса.

Здесь, направленный стволом в двустворчатую заднюю дверь, был установлен черно-красный ручной пулемет Калашникова, припавший на лапы-сошки и вытянувший вперед хобот ствола, приспособленный для смертельных плевков пулями калибра семь-шестьдесят два. По своему устройству пулемет был почти аналогичен автомату Калашникова, но, конечно, отличался куда большей эффективностью стрельбы. Прицельно бить из него можно было аж на восемьсот метров, в чем убедился Малява, когда опробовал игрушку в степи. Сломанный палец ему не помешал. Он буквально изрешетил выбранный в качестве мишени обломок ракушечника, обратил его в каменное крошево, в прах, в пыль.

Теперь ему не терпелось снова пустить в ход свое грозное оружие. Он надеялся, он очень надеялся, что Оксана и Бондарь выйдут из дома одновременно. Вот тогда-то начнется потеха! Достаточно будет пнуть ногой дверцы, чтобы они распахнулись, выпуская наружу шестидесятисантиметровый ствол. Против пулемета с голыми руками не повоюешь, не погеройствуешь. Будь ты хоть трижды обладателем черного пояса, а закончишь все равно в белых тапочках.

Усевшись на заднее сиденье, Малява пошевелил девятью пальцами, как пианист, разминающийся перед исполнением особенно ответственной партии.

Как вскоре выяснилось, поближе к пулемету он перебрался не зря. Без пятнадцати двенадцать на улицу выкатился седан, за рулем которого сидел Бондарь собственной персоной. Не удосужившись затворить за собой ворота, он медленно проехал мимо и притормозил метрах в двадцати от задней части микроавтобуса. Малява уже приготовился действовать, когда в конце улицы появилась черная иномарка с незнакомыми номерами. Это был «Форд-мустанг», остановившийся на приличном расстоянии от седана. Оттуда выбрался модно одетый фраер с бакенбардами и, повертев головой по сторонам, направился в машину к Бондарю.

– Готовность номер один, – объявил Малява.

Обострившаяся интуиция обещала ему еще один приятный сюрприз, и она не обманула.