На сердце без тебя метель... (СИ)

Лиза тоже направила лошадь среди прочих, держась наравне с последними всадниками и санями мадам Зубовой, которую, казалось, тоже захватил азарт гона — так ярко пылали румянцем ее щеки. «Хотя, — подумала девушка с усмешкой, — это можно отнести и к содержимому серебряной фляжки, которую Варвара Алексеевна порой извлекает из-под полы шубы»

Когда же справа от луга показались три одиноко стоящие сосны, Лиза с легким вскриком придержала лошадь, вынуждая и своего спутника остановить коня.

— О, mon gant!^[102] — горе барышни от потери перчатки, казалось, было безмерным. Даже глаза заблестели от слез, отчего Петр тут же почувствовал себя неловко. В жар бросило от вида этих широко распахнутых, как у ребенка, глаз. Он был готов на все, и уж тем паче снести барский гнев, лишь бы отыскать ненароком оброненную вещицу. Только наперед взял с барышни слово дворянское, что та будет дожидаться его у трех сосен, что виднелись по правую руку, и никуда оттуда не двинется.

Барышня обещалась. Однако не забыла скрестить пальцы в укромной темноте муфты из куньего меха, что висела у нее на шее на бархатном шнуре. И едва Петр скрылся из виду, тут же стегнула лошадь, посылая ее от трех сосен к линии леса, темнеющей на фоне белого луга.

После она подумает, как объяснить дворовому, отчего оказалась совсем в иной стороне, у самого леса. Нынче же Лиза с тревогой и странным волнением вглядывалась в полумрак, образуемый еловыми лапами, то и дело оборачиваясь на белоснежную гладь луга. Он прекрасно знал, как укрыться от чужих взглядов, как быть неприметным в случае необходимости. Вот и в эту минуту Лиза не заметила, как мужчина приблизился, бесшумно двигаясь среди широких ветвей ельника.

— Мое сердце… — окликнул он девушку, с минуту наблюдая, как она забавно хмурит свой гладкий лоб, вглядываясь вглубь леса.

Как же она прелестна — эта стройная всадница с разрумянившимся лицом в обрамлении темно-русых блестящих локонов. Он каждый день медленно умирал оттого, что Лиза была так далеко от него, но в эту минуту его душа пела во весь голос при виде любимых черт.

— Ma bien-aim'ee^[103]…

Лиза невольно напряглась, когда он шагнул из леса, аккуратно отводя еловые лапы, чтобы не поцарапать ненароком лицо. Лошадь под ней тут же заволновалась, обеспокоенно переступила на месте, и он быстро приблизился, хватая поводья. Увел каурую вместе с всадницей в укромное место, на поляну близ лесной опушки.

— Я не хотел пугать вас, — остановив лошадь, мужчина хотел коснуться руки Лизы, но она быстро передвинула ту по поводу, ускользая от его ласки.

Девушка заметила, что этот жест разозлил его и одновременно причинил ему боль, но быть милосердной нынче не желала. Особенно по отношению к нему.

Он протянул к ней руки, словно прося сойти с лошади, и Лиза быстро покачала головой.

— Я не могу сойти. У меня лишь несколько минут, покамест не вернется Петр. Зачем вы вызвали меня сюда? Вы понимаете, чем грозит нам эта встреча? Вы могли бы вложить письмо между страниц…

— Мог бы, — покорно согласился он, все еще держа руки протянутыми в ее сторону. — Но разве в этом случае я бы увидел вас столь близко?

— Вы видите меня каждый Божий день. Разве недовольно вам того?

— Я вижу каждый Божий день, как вы расположены к нему, как смотрите на него и ловите звук его голоса, — резко ответил он Лизе. — Я вижу, каким взглядом вы смотрите на него…

— По вашему же приказу!

Где-то вдалеке, за лугом, раздался звук рожка, и она не могла не посмотреть в ту сторону, всего на миг отведя взгляд от своего собеседника. Но и этого мига для него было довольно, чтобы схватить ее за талию и стащить наземь, едва не уронив, когда ее нога запуталась в стремени.

— Ненавижу смотреть снизу вверх! — улыбнулся он Лизе знакомой очаровательной улыбкой, и тут же едва успел отступить на шаг в удивлении, когда она с размаху стукнула его в плечо.

Он не узнавал ее в последние дни. Куда делась та милая, наивная девочка, которой он был представлен на танцевальном вечере в одном имении, куда занесла его нелегкая? Она изменилась, стала такой непривычной… иной…

Невольно вспомнился разговор tous le trois^[104] в курительной пару дней назад. Говорили о гостьях Заозерного. Василь тогда решил пошутить, мол, «мадам Вдовина спит и видит тебя, Alexandre, своим gendre^[105]».

— Неужто не понимаешь, что ты сам даешь повод к тому? — отчего-то поддержал его Борис, уже наслышанный о визите на псарню и о том безрассудном решении, что принял Дмитриевский. — Что за игру ты затеял с этими дамами? Знаю, тебе скучно в Заозерном, но изволь понять, что провинция имеет отличия от столицы, и что там норма — здесь… из ряда вон!

— Mademoiselle сродни маленькой chatonne^[106], которая до сего дня зависима от матери-кошки. Мила, наивна, а прелестью ласкает взор, — тем временем продолжил Василь. — Грешно обижать малого… Хочешь обидеть — играй с кошкой, но котенок…