На сердце без тебя метель...

— Ах, я полагаю, оттого Борис и попросил расчет, — взволнованно взмахнула руками Пульхерия Александровна. — Как только вы оставили Заозерное, ma fille, мальчики будто лишились рассудка, право слово! Вы знаете натуру Александра. Посему понимаете, что я не могу винить Бориса за то, что тот покинул нас прошлым летом. Как не виню и Василя за то, что забыл дорогу к своей старой тетке. Мы сами выбираем себе путь, разве не так?

— И все-таки… знает ли Александр? — снова вернула старушку к началу разговора Лиза.

— Oh, chérie, bien sûr que non!^[415] Я, может, и болтаю всякий вздор, но все же умею хранить чужие тайны. Борис не желал к себе особого отношения… да к тому же мой брат, упокой Господи его душу, был бы против такого знакомства. Toutes les familles ont des histoires^[416]. А эта история явно не предмет для гордости.

Лиза опустила взгляд, чтобы Пульхерия Александровна не смогла по ее лицу понять, что она прекрасно осведомлена обо всем. У нее во рту до сих пор ощущался горький вкус слез, пролитых за чтением письма от Бориса. Она знала, о чем недоговаривает старушка.

— Мне всегда было особенно жаль Бориса, — проговорила Пульхерия Александровна. — Но я гордилась им более других моих мальчиков. Не имея средств и связей Дмитриевских, он получил прекрасное образование в Москве и место при генерал-губернаторе. Он в полной мере достоин носить фамилию Дмитриевских, что бы ни думал мой брат. Мне жаль, что судьба была так немилостива к нему. О, моя дорогая, не плачьте! Вам не в чем себя винить! S'autoriser à tomber amoureux peut venir à un prix douloureux^[417]. Борис понимал это как никто, поверьте.

Ах, если бы Пульхерия Александровна знала всю правду! Но разве могла Лиза открыться ей, что не без причины чувствует свою вину перед Борисом? Разум твердит обратное, а сердце все равно сжимается всякий раз при упоминании его имени. А ведь когда-то по отношению к нему она чувствовала совсем иное!

— И нет нужды для тревоги, — добавила Пульхерия Александровна. — Я верю, что хлопотами Бориса Александр получит свободу. Вот увидите. Ежели в той истории с мятежом удалось, то тут уж и подавно.

Ночь принесла разочарование. Лизе всей душой хотелось верить, что Борис сумеет уладить дело с арестом Александра, но, когда часы мелодично пробили полночь, она снова не смогла сдержать слез. За окном царила тишина. Ни стука копыт, ни скрипа колес, ни голосов лакеев, встречающих барина. Только изредка до нее доносился стук колотушек сторожей да отдаленный лай собак.

Сосредоточиться на молитве не получалось. Книга не увлекала своим сюжетом. Поэтому Лиза занялась рукоделием — решила украсить вышивкой шелковый пояс одного из платьев. Монотонные движения иглой успокоили взбудораженные нервы, заставили позабыть обо всем, кроме стежков, ровно ложащихся на шелк. И Лиза сама не заметила, как задремала, выронив из пальцев работу.

Разбудил ее резкий скрип дверей, ведущих в женскую половину графских покоев, и тяжелый стук каблуков по паркету. Она резко выпрямилась, взглянула рассеянно на дверь, соединяющую комнаты мужа с ее половиной, и в один миг вскочила с места, чтобы в несколько шагов добежать до застывшего на пороге Александра и повиснуть у него на шее, как деревенская девка.

— О Господи! Это ты! — прошептала куда-то ему в шею, стараясь не замечать, как дурно от него пахнет — смесью лошадиного духа, пота и сырости. — Это ты!..

Он тихо засмеялся и сжал ее в крепком объятии. Однако спустя мгновение отстранился, на что Лиза даже протестующе воскликнула.

— От меня дурно пахнет, — усмехнулся Александр, обхватывая ладонями ее лицо. Он уже не улыбался, но его глаза светились такой радостной нежностью, что сердце Лизы чуть не выпрыгнуло из груди. — Я не должен был сразу же к тебе, но не мог…

Он коснулся губами ее лба, а после легко скользнул губами по губам и выпустил ее из своих рук, отойдя на пару шагов.

— Куда ты? — встревожилась Лиза, заметив, что он направился к выходу из спальни.

— Дай мне немного времени. Я скоро вернусь, — и, видя, что она не желает его отпускать, поспешил добавить: — Схожу к пруду в парке, только освежусь…

— Я с тобой!

— Еще не рассвело, в парке сыро, — попытался убедить Лизу Александр, намекая, что она едва оправилась от болезни. Но под ее умоляющим взглядом сдался. Правда, позволил идти только после того, как она набросила на себя тяжелый бархатный капот и натянула на босые ноги чулки и туфли.

Наверное, со стороны их столь ранняя прогулка к пруду выглядела весьма странно. «И она определенно шокировала бы графиню Щербатскую», — со смешком подумала Лиза, пока шла по мокрой траве за мужем, держась за его большую и крепкую ладонь. Но ей было абсолютно безразлично, что могут подумать другие. Главным для нее в настоящую минуту было никогда не отпускать от себя Александра. Никогда больше.

Они почти не говорили, пока шли к пруду в сопровождении пары лакеев, державшихся на почтительном расстоянии. И вовсе не потому, что их стесняло присутствие слуг. Просто в тот момент они и без слов наслаждались близостью друг друга.