На сердце без тебя метель...

— Она редко выезжала верхом. Не любила лошадей. Но этот наряд ей был ей удивительно к лицу. Она только его и надевала, когда выезжала с Alexandre, — Пульхерия Александровна чуть помолчала, а после быстро проговорила, заметив, что их уже нагоняют у дверей Зубовы в сопровождении Александра: — У нее в гардеробе остались еще амазонки, что ни разу не были надеты. Я распорядилась об одной из них. Потому что никогда бы не дала вам эту… Чтобы он не вспоминал более… чтобы не было боли…

— J'y suis!^[93] — мягко сказала Лиза, в глубине души ощущая невероятной силы гнев на того, кто так искусно сумел использовать сегодняшнюю прогулку в своих целях. И снова дергал за нити, управляя ею.

«А они похожи в чем-то… — в вестибюле Лиза обернулась на Дмитриевского, в тот момент входившего в дом. — Оба — кукольники, разыгрывающие пьесы собственного сочинения. А остальные — лишь деревянные фигурки, которыми управляют без особого труда»

Прощаясь в вестибюле с Лизой, спешившей удалиться в свои покои, Александр не забыл напоследок обратиться к ней. Не напомнил о том, что ее ждут на чайную трапезу в малый салон, а именно приказал явиться, хоть и в завуалированной форме. Лиза с трудом сдержалась, чтобы не опуститься перед ним в почтительном реверансе, насмешливо подчеркивая его приказной тон. Подчинилась голосу благоразумия, тут же напомнившему ей, что некоторые поспешные поступки порой весьма недальновидны…

Идти в салон, чтобы разделить трапезу с Зубовыми, совсем не хотелось. Настроение, с утра такое благостное, такое восторженное, нынче было мрачнее летних грозовых туч. И снова проснулось желание уехать прочь из этого дома, чтобы никогда более не видеть никого из его обитателей. Да разве ж возможно было так поступить в ее положении, о котором едва ли не при каждой встрече напоминала мадам Вдовина?

Потому, старательно сохраняя улыбку на лице и беспечность во взгляде, Лиза целых два часа просидела в салоне, слушая на удивление скучную беседу старших женщин и пение Лиди, о котором ту попросил Василь. Он спустился, едва только узнал о визите соседей, и лишь его присутствие несколько скрашивало странно-напряженную атмосферу, царившую в комнате.

Александр мысленно отсутствовал, сидя в кресле с чайной парой, казавшейся такой маленькой в его руках. Пульхерия Александровна, расположившись напротив него на софе, с трудом боролась с дремой. Потому в салоне практически единолично царила мадам Зубова, задавая тон разговору и при любом удобном случае стараясь ввернуть в него имя своей внучки. Или оградить по возможности от участия в разговоре Лизу, нарочно выбирая предметы для беседы, в которых та определенно была не сильна: толки о соседях, губернские новости, обсуждение происшествий новогоднего бала. Василь активно поддерживал разговор, сыпал шутками и комплиментами, явно настроенный преломить неприязнь Варвары Алексеевны к собственной персоне.

Лиза же откровенно скучала, по обыкновению, пряча свое настроение то под опущенными ресницами, то под скромной улыбкой. Сперва ее удивила явная холодность к Василю со стороны Зубовой-старшей, но спустя некоторое время она и на это перестала обращать внимание, решив, что это свойство натуры соседки Дмитриевского. Быть вечно недовольной всем и всеми, делая исключение лишь для графа и отчасти его тетки.

Только дважды Лиза чуть не уронила маску, под которой скрывала свои истинные чувства от этого благочинного собрания.

Первый раз, когда внесли чайный столик на небольших ножках, и пришла пора разливать ароматный чай по фарфоровым парам. К небольшому серебряному самовару, поставленному недалеко от столика, тут же направилась Лиди, явно намереваясь исполнить роль хозяйки. Лиза удивилась — она полагала, что согласно правилам, этим должна заниматься Пульхерия Александровна. Но спустя миг удивление ее возросло еще больше, когда тетушка графа вдруг обратилась к ней, заставив взоры остальных устремиться на девушку:

— Видимо, холод не к добру мне был. Не могли бы вы разлить чай, Лизавета Петровна? Боюсь я за такое дело нынче браться…

В этот момент Лиза отчего-то посмотрела не на Пульхерию Александровну и не на Дмитриевского. Она повернулась к Лиди, чтобы встретить не менее удивленный взгляд, чем у нее самой. Барышне Зубовой ничего не оставалось, как вернуться к клавикордам, за которыми она сидела до сервировки чайной трапезы. И Лиза видела, как неприятно той, что у нее отняли, судя по всему, уже привычную за время болезни Пульхерии Александровны обязанность.

Василь, занявший место подле Лизы у самовара и пожелавший заменить лакея при передаче пар с чаем прямо в руки, только подтвердил ее мысли.

— Ей-ей, тетушка к вам расположена, ma chère Lisette. Даже Лидию лишила радости чай разлить… хотя бы на короткие мгновения почувствовать себя хозяйкой в Заозерном, как обычно то бывало при ее визитах. А вы, ma chère Lisette? Каково вам нынче в этой роли?