На серебряной планете (Лунная трилогия - 1)

Четвертый лунный день мы уже в пути. Солнце, взошедшее сегодня утром, уже не пошло вверх, а остановилось на горизонте, почти скользя по нему, едва поднявшись над линией гор на юго-востоке. Это знак того, что мы приближаемся к цели нашего путешествия. На севере передо мной вздымалась горная цепь, я уже различал невооруженным глазом вечно залитые солнцем вершины и ущелье между ними, как бы ворота в котловину, находящуюся на полюсе.

Сердце у меня бьется...

У сегодняшнего дня не будет конца, потому что в ту минуту, когда солнце должно будет зайти, мы будем уже на полюсе, в стране вечного света, где каждый час одновременно происходит и восход, и заход, и полдень, и полночь для разных меридианов, которые сходятся там под нашими ногами.

И тогда - я увижу Землю!

В Полярной Стране

После четырех лунных суток путешествия как раз в тот момент, когда солнце в окрестностях Теплых Прудов должно было заходить, наступила великая минута: мы прошли через ущелье в цепи гор, представляющих заградительную стену для полярной котловины.

С каким огромным волнением я приближался к этому месту, неотрывно глядя на небосклон, на котором в любую минуту могла появиться Земля, и когда неожиданно увидел ее между скалами, был так захвачен этим зрелищем, что даже не обратил внимания на то, что делают мои спутники. Только через несколько минут, поднявшись с колен (потому что я приветствовал мою далекую родину стоя на коленях, протянув к ней руки, как ребенок протягивает их к матери), я взглянул на мою дружину. Ян, старший сын Тома, и два его брата, которые пришли сюда со мной, стояли около меня с непокрытыми головами, замершие, с выражением священного испуга на лицах, глядя ошеломленным взглядом на светящийся диск Земли. Ада стояла впереди, протянув руки к Звезде Пустыни.

Прошло много времени, прежде чем она повернулась к своим задумавшимся товарищам:

- Оттуда он пришел,- сказала она приглушенным голосом, как бы не желая, чтобы я ее слышал,- и туда вернется, когда наступит время. Падайте ниц..

И они упали ниц перед лицом Земли, по которой ступали их предки...

Поднявшись, они не смели приблизиться ко мне, а когда я, наконец придя в себя, позвал их и все еще взволнованным голосом начал объяснять явление, которое предстало перед нашими глазами, они стояли, испуганные, около моих ног, как бы неуверенные в том, что в следующую минуту я не взлечу над их головами и не понесусь по воздуху к той светящейся звезде!

Если бы я мог это сделать!..

И тогда я вдруг почувствовал, что этим людям, стоящим около меня, я больше ничего не могу сказать.

И они долго стояли в молчании, пока, наконец, сгрудившись позади меня, не начали толкать друг друга локтями и шептать:

- Смотри, смотри, это оттуда он пришел! - говорил один другому, видимо, показывая на Землю.

- Тогда, когда здесь еще никого не было...

- Да... Он привел сюда прадеда Петра и его жену Марту...

- И того, который был отцом нашего деда, он оставил в пустыне мертвым. Так говорит Ада.

- Этого в Писании нет. Там речь идет только об Адаме, наверное, это Петр и о...

- Тихо, Писание - это совсем другое. Писание тоже он принес оттуда...

- Да, все сделал он, для первых людей он создал тут море и солнце, и озера...

Я быстро повернулся, услышав эти последние слова, и разговор, веденный вполголоса, утих.

Я хотел отругать их, но мне пришло в голову, что это совершенно бесполезно. Поэтому я только велел им разбить палатку, потому что мы останемся здесь надолго.

И с этой минуты потянулись часы нашего пребывания здесь, для них медленно, а для меня слишком быстро. Так дорога мне эта Полярная Страна, что страхом и болью пронзает меня сама мысль о возможности возвращения на море, к Теплым Прудам... Когда я нахожусь здесь, у меня такое чувство, что на этом краю лунного мира только один шаг через межзвездное пространство отделяет меня от Земли, и меня больше тянет к себе мертвая пустыня, которая начинается за этими горами, чем богатая земля, где я прожил столько лет.

Даже могила Марты на Кладбищенском Острове уже не тянет меня к себе. В этих краях мне гораздо больше все напоминает о ней. Здесь она была моей, хотя мы никогда не говорили с ней об этом; здесь она стояла у моей постели, когда я болел, здесь гуляла со мной по зеленым, пустынным лугам или взбиралась на розовеющие вершины - а там... она была женой другого, там я только наблюдал ее боль и унижение, сам униженный и больной.

Хорошо мне здесь, в Полярной Стране, так хорошо, как только может быть хорошо человеку, который утратил все, даже землю под ногами и живет только прошлым и мыслью о том, что неотвратимо...

Тихо, тихо, старое, безутешное мое сердце! Перед тобой светящийся диск Земли, перед тобой те самые луга, по которым мы ходили вместе с ней, которая уже мертва,- и наверное, твоя смерть уж близка - чего же тебе еще надо, мое старое сердце?