На сером в яблоках коне

В кухне дед включил радио и слушал последние известия, а Лена — ведь завтра действительно надо пораньше встать — никак все-таки не могла уснуть. Потом стала засыпать-засыпать и вдруг опять очнулась. Увидела, как они все стоят в прихожей, Алеша выше всех, он без шапки, ресницы его перепутываются друг с другом, он улыбается и ласково говорит: «Спокойной ночи, Малютка». Воротник пальто поднят, белая рубашка, красивый такой и все-все понимает. Это он именно ей желает спокойной ночи.

Потом Лена слышала, как вернулась Вика, как бегала, стуча когтями, и отряхивалась Белка, как мама шепталась с Викой. Она увидела потом силуэт сестры на фоне окна. Вика, подняв руки, всеми пальцами с затылка вверх вскидывала, расчесывала волосы. Потом потянулась с ленцой и тихо, довольно засмеялась.

2

Снег, снег, в комнате ярко и бело от снега. Очень снежная стоит зима.

Интересно, отчего человек просыпается? Сам по себе? Никто его не будит, не трогает, а он просыпается. Есть в мозгу, наверное, такая кнопочка автоматическая: раз — и включилась, да будет свет!

Как она поздно проснулась, уже десятый час! А, совсем забыла, ведь сегодня к третьему уроку, так что можно чуточку полежать. Лена прислушалась: что в доме? В ванной шумит вода, на кухне, как всегда, включено радио, мама, конечно, уже ушла на работу. Нет, в самом деле, отчего просыпается человек? Вот она теперь будет думать об этом без конца. Странно устроена голова: о какой-нибудь чепухе она может думать и думать часами, а если надо сосредоточиться на чем-то серьезном, например, составлять план к сочинению, то она никак не может об этом долго думать, а обязательно отвлечется. Вроде передышки получается, только передышки длиннее, чем само дело. Ужас, какая дурацкая голова. Например, стоит начать представлять себя невидимкой, и хватит хоть на полдня, и не надоест нисколько. Ей даже стыдно бывает теперь думать про невидимку, не маленькая, и, как только невидимка «приходит», она хватает книжку или начинает слушать радио — тем и спасается.

В ванную, конечно, залезла Вика, это ясно. Значит, тем более можно полежать, пока она не выйдет. Все-то она моется, накручивается, намазывается, зеркала из рук не выпускает — что значит делать нечего.

Нет, все-таки надо вставать. Еще геометрию повторить — сегодня как-никак контроша, пришить воротничок к форме, подмести, поесть, то-се. Дед-то дома или уже пошел гулять с Белкой?

— Белк! Белк! — позвала Лена.

Белка не явилась — значит, ушли. Это хорошо — стало быть, дед сам зайдет в булочную и в молочную. Ура! Но все равно пора. Да, ведь еще разминка! Вон висит за шкафом на гвоздике ракетка, дожидается. Оп! Вставай, Елена! Вставай! Это Алеша подарил ей ракетку. Она как-то обмолвилась, что хотела в теннис научиться, просто так сказала, а он взял и купил. Прямо со стипендии. Мама с Викой раскудахтались: «Ах, ну зачем это, зачем, что ты ее балуешь! Все равно через полмесяца эта ракетка будет валяться за сундуком!» А вот фигушки! А не было бы ракетки, Лена не пошла бы в секцию, не занималась бы уже третий месяц, а теперь ходит и очень рада. Она даже похудела, а тренер Володя говорит, что из нее выйдет толк, что она упорная и сильная. «Вперед! Вперед! — кричит он. — Ближе! Ближе! Хорошо!» В майке, трусиках и кедах она мечется по корту, туго стучат мячи, справа и слева тоже стучат и летают, пот течет по лбу градом, а Володя знай покрикивает: «Не ленись! Не ленись! Ближе! Хорошо!..» Вставай, Елена, живо! Рубашку долой, где там вся амуниция? Так. Ракетку в руки — раз! Фортку настежь — два! Батюшки, а снегу опять намело, снегу! Да, снежная, снежная зима стоит, весь двор завалило. Малыши катаются на санках с покатой крыши котельной, когда-то и Лена там каталась, хорошо!.. Брр, прохладненько! А ну-ка вперед! Вперед, Елена! Выпад, наклон, удар, выпад, наклон, удар! Не ленись, не ленись!..

Развернуться тут негде, мячом можно стучать только об пол, но она отрабатывает удары без мяча. Только разочек, коротко можно послать мяч в стену; он отскакивает, она отбивает его снова… Э, к черту все эти шкафы и кровати, будь они неладны!

В большой комнате зазвонил телефон. Лена в два прыжка очутилась там, сняла трубку. Телефон стоит на подоконнике — ей опять виден двор, толстая снежная подушка за стеклом на карнизе, и весело, что так много снегу. Звонит Алеша.

— Малютка? Приветик! Как она там, жизнь?

— Приветик! — закричала Лена звонко. — Все отлично! А вы что обманываете, где же книжка?

Алеша обещал книжку про Маяковского, где всякие его письма, но не несет и не несет.

— Я не обманываю, я просто понял, что тебе еще ни к чему.

— Что значит ни к чему?

— Молодая еще, нос не дорос.

— Ну, Алеша, это просто…

Тут Лена увидела Вику, которая нагишом, с тюрбаном из полотенца на голове и с прижатой к груди рубашкой выскочила на порог ванной.

— Меня?

— …это просто… просто… как вам нехорошо!

— Меня, что ли? — повторила Вика.

— Тебя, тебя. Вот Вика тут, Алеша. Я и сама могу достать, если так, подумаешь!

Вика уже подошла, оставляя мокрые следы на полу, нетерпеливо тянула руку.