На север!

— У-у-у-у… — дядя Саша начал издавать какой-то странный звук, нечто среднее между стоном и кряхтением. Миша, ничего не понимая, повернулся к нему. Дядя Саша стоял с засунутым под мышку удилищем в напряженной позе, согнув ноги в коленях и втянув голову в плечи. Удилище сильно согнулось. Вот какая-то сила рывком потянула его к воде, вот оно немного выпрямилось, а вот вдруг затряслось, запрыгало в руках у дяди Саши.

«Попалась!» — мелькнула у Миши мысль. И в подтверждение ее метрах в десяти от плота вновь раздался знакомый всплеск, а потом послышалось громкое бултыхание.

Миша вскочил на ноги и одним прыжком оказался рядом с дядей Сашей. Тот, сжав зубы, вполголоса бормотал:

— Не идет… Не идет, проклятый… Не идет…

Не зная, что делать, Миша растерянно топтался рядом. Ему хотелось чем-нибудь помочь, но чем? Разве за лесу ухватиться? Леса натянулась, как струна. Казалось, что она тоненько звенит.

Подрагивая, леса резала воду, слегка перемещаясь то в одну, то в другую сторону. Дядя Саша двумя руками стал зачем-то поднимать удилище кверху, стараясь поставить его вертикально. Леса немедленно подалась вниз по течению, замерла на месте и вдруг резко метнулась в другую сторону. Метр, другой, третий… Вот она ушла под поперечное бревно, прикрепленное к плоту, резко дернулась и как-то враз безжизненно повисла. Ни Миша, ни дядя Саша в первый момент не поняли, что произошло. Дядя Саша растерянно подергивал кончиком удилища кверху, а Миша все продолжал всматриваться в воду, будто надеялся там увидеть рыбу, которую им обоим так хотелось поймать.

— Ушел! — очнулся дядя Саша.

— Ол! — издевательски откликнулось эхо.

Но рыболовы не обращали теперь на него никакого внимания.

— Ушел поганец! — шумел на всю реку дядя Саша.

— Здо-о-ровый был! — горестно вторил ему Миша.

— Кто только тут этих бревен понаделал?! Кому они понадобились?! — дядя Саша сердито ткнул удилищем в сторону злополучного бревна, за которое зацепилась леса.

— Это реи… — робко пояснил Миша. Очень уж сердитым казался ему в этот момент дядя Саша. Даже разговаривать с ним было боязно.

— Что? Реи? А зачем они?

— Чтобы бон к берегу не прибило. Он ведь только одним концом привязан. А с этого боку, который к берегу ближе, реи понаделаны. Видите? Течение в них ударяет и отжимает бон от берега.

— Ишь! — дядя Саша посмотрел на своего юного спутника с уважением. — Ты откуда эту механику знаешь?

— Папа рассказывал. Он сплавом много лет занимался. Пока не заболел.

Дядя Саша достал трубку и кисет, закурил. Попыхивая ароматным дымком, он произнес задумчиво:

— Ну, что ж, раз эти реи для дела, значит, к ним претензии предъявлять не стоит. Сплавщики, наверно, не рассчитывали, что с этого бона рыбу ловить будут. Правда?

Миша улыбнулся.

Над дальним берегом небо заметно посветлело. В его окраске появились зеленые тона с едва заметной розовой подцветкой. Оттуда, с востока, шла заря нового дня.

БЕЗ РУЛЯ И БЕЗ ВЕТРИЛ

— До Ваи еще как-нибудь доплывете, а до Усть-Улса вам нипочем не пройти! Там Меленки, слыхали? Перекат такой. Смучался я. Два винта побил — и без толку. Пришлось директору дальше на лодке ехать. А я пиляю сейчас кой-как до дому… Не знаю, как и доберусь. Корпус пробит, течет…

Худой, бронзовый от загара мужчина говорил отрывисто, зло. На тонкой шее ходил вверх-вниз острый кадык. Кончив говорить, мужчина сердито и густо плюнул в костер. Угли от обиды зашипели.

Мише не понравился этот человек. И стало приятно, когда дядя Гриша со смешком бросил:

— Ничего, перемелем и Меленки. Как-нибудь. Ты лучше вот что скажи: небось, с утра не ел? Так? Худой молча кивнул.

— Тогда садись поближе. Это дело поправимое. Когда худой начал настукивать ложкой в котелке с ухой, Миша отошел от костра, постоял, потом направился к воде.

Здесь рядом приткнулись два суденышка. Катер, на котором ехала экспедиция, в темноте выделялся белым пятном, и на нем время от времени вспыхивали слабые розоватые отсветы костра. Полуглиссер, подошедший сверху минут тридцать назад, распластался рядом на песке низким серым корпусом.

Миша у себя в Красновишерске часто видел такие быстроходные полуглиссеры. Гордо задрав носы, они носились взад и вперед, оставляя за собой, словно усы, высокие валы, которые тянулись до самых берегов.

По сравнению с полуглиссером любой другой катер выглядел неуклюжим тихоходом. А уж про этот — водометный — и говорить не приходится. Полуглиссер его мигом обгонит.

Сейчас же быстроходный красавец лежит на песке, искалеченный и побежденный вишерскими перекатами. А белый тихоход собирается проплыть по этим перекатам дальше вверх, там, где вообще никакие катера не плавают.

Сегодня дядя Гриша долго водил Мишу по всему катеру и спрашивал:

— Это для чего? Знаешь? А это?

Кое-что Миша знал. Но большей частью ему приходилось отрицательно качать головой. И тогда дядя Гриша рассказывал. Получалось это у него очень здорово. Откуда ни возьмись, появится гаечный ключ. Смотришь, уже снята какая-нибудь крышка и все становится таким понятным, что потом Миша даже удивлялся: как он не знал этого раньше?