На Севере дальнем

— А вот, вот, смотри, Петя! Смотрите, Нина Ивановна! — вдруг закричал Эттай. На его разрумянившемся лице появи­лось наигранное выражение страха. — Вот здесь умка прошел! По-ляр-р-р-р-ный медведь! — Для большего эффекта Эттай подналег на «р».

Петя бросился к Эттаю.

— Где? Где? — закричали ребята, предполагая, что Эттаю действительно удалось разглядеть следы полярного медведя.

Эттай лукаво подмигнул Кэукаю: смотри, мол, сейчас мы посмеемся. Отодвинув в сторону снятые лыжи, он показал се­бе под ноги.

— Так это же всего-навсего мышь пробежала! — возмутил­ся Петя, разглядывая тоненькую цепочку петляющих следов.

— Да ну! — притворно удивился Эттай. — А я думал, мед­ведь...

Ребята дружно расхохотались. Кэукай бесшумно подошел к Эттаю сзади, схватил его за плечи, посадил в снег и сказал добродушно:

— Завтра хороший следопыт подойдет к этому месту и так подумает: «Здесь был Эттай. Увидел он мышиный след и плюхнулся с перепугу прямо в снег».

Ребята расхохотались еще громче. Смеялась и Нина Ива­новна.

Эттай посидел с минуту на снегу и, вдруг встав на четве­реньки, побрел куда-то в сторону, стараясь оставить в снегу как можно более глубокие следы. Это вызвало новый взрыв хохота.

— Вот так зверь! Вот так следы! — кричали ребята сквозь смех.

И только Тавыль в эту минуту был мрачнее, чем когда бы то ни было. Он прошелся по нартовому следу взад и вперед и хорошо понял, что здесь проехал его отец, Экэчо. «Зачем он ездил туда? Там же стоят капканы не его бригады. Что ему там нужно было?»

И Тавылю вспомнилось, что утром, когда проходил мимо правления колхоза, он услышал, как Тынэт с возмущением рассказывал Таграту о том, что несколько песцов с капканов его бригады были кем-то ночью сняты.

— Плохой человек это сделал! Вор это сделал! Если пой­маю, ребра ломать буду! — кричал Тынэт.

«Неужели мой отец — вор? — нагибаясь над нартовым следом, думал Тавыль. — Конечно, это он здесь ехал. Разве не вижу я, что след от правого полоза чуть-чуть шире, чем след от левого полоза! Это у отца нарта с разными полозья­ми. А потом, Чочой правильно сказал, что злой человек на нарте ехал. Отец всегда швыряет в собак остол».

Тяжело было на душе у Тавыля. Читая всё новые и новые приметы того, что здесь проезжала упряжка Экэчо, он с мучи­тельной завистью прислушивался к веселому, беззаботному смеху друзей.

— Тавыль! Ты что еще в следах прочел? — услышал он го­лос Пети.

Тавыль вздрогнул, поднялся на ноги.

— Скоро темно будет! Становитесь на лыжи! Капканы уже близко! — скомандовал Кэукай.

Лыжники тронулись в путь.

Еще издали школьники заметили, что в капкан самой ближней приманки попался песец. Нина Ивановна ждала, что сейчас поднимется невообразимый гвалт и ребята бросятся со всех.ног к приманке. Но, к ее удивлению, юные охотники при­тихли, лица их стали серьезными, внимательно насторожен­ными.

— Настоящий охотник спокойным быть должен, — вполго­лоса пояснил Кэукай. — Настоящий охотник выдержку дол­жен иметь.

Заметив приближающихся людей, песец заметался.

— Не оторвал бы себе ногу! — забеспокоился Кэукай. По­вернувшись лицом к товарищам, он решительно приказал: — Стойте пока здесь, я сам возьму его. А то он уйдет и будет мучиться с оторванной ногой.

Оставив лыжи, Кэукай захватил с собой только одну пал­ку. Ощетинившись, песец в отчаянии набросился на подошед­шего охотника. Кэукай ловким ударом ноги опрокинул его на спину, быстро положил на его грудь палку и на концы палки стал ногами.

— Как настоящий охотник! — со знанием дела заметил Эттай. — Нельзя песца бить, нельзя его ранить: шкура испор­тится.

Вскоре песец был мертв. Ребята и Нина Ивановна подо­шли к приманке. Склонившись над пушистым белым зверьком с черным носиком и с черными блестящими глазками, ребята шумно обсуждали, какого сорта песец попался в их капкан. Эттай подул на мех и сказал:

— Хороший песец, очень хороший! Первый сорт назы­вается.

Заряжать капкан Кэукай поручил Тавылю. Мальчик удив­ленно посмотрел на Кэукая, как бы не понимая, чего от него хотят. Перед его глазами все еще стоял след упряжки Экэчо.

— Тебе доверяем капкан зарядить, — сказал Кэукай, про­тягивая ему свой нож.

Тавыль несмело принял нож, выкопал в снегу небольшое углубление, вложил в него заряженный капкан. Остальные ребята выстругивали из плотного снега тонкие пластинки. Осмотрев пластинки, Тавыль выбрал самую тонкую из них и прикрыл ею гнездо с капканом. Чуть присыпав краешки пла­стинки снегом, он вопросительно посмотрел на Кэукая: мол, как, хорошо ли сделал?

— Хорошо зарядил капкан, — одобрил Кэукай, привязы­вая к голове и задним ногам песца ремешок.

Взвалив добычу на спину, Кэукай осмотрелся вокруг и тре­вожно нахмурился.

— Остальные приманки сегодня проверять не будем, — скрывая тревогу, сказал он. — Надо торопиться домой.

Нина Ивановна обернулась в сторону моря и поняла тре­вогу Кэукая: с севера, оттуда, где днем виднелась черная по­лоса разводья, стремительно надвигалась мглистая стена ту­мана.

— На лыжи, ребята! — как можно решительнее сказала она.