На Севере дальнем

— Не могу, Нина, не могу спокойно спать! Не могу спокойно жить! Голос его мне чудится. Думаю все время: может быть, его к берегу на льдине прибьет, вот-вот на землю ступит, а ветер возьмет да погонит лед в обратную сторону. Как же я тогда смогу простить себе такое?.. А этот человек, Нутэскин! С ним же тоже такое случиться может...

Шаги удалялись в сторону поселка. Экэчо долго еще вслушивался в мягкий, почти умоляющий голос учительницы и в тоскливый голос Тынэта.

— Хэ! Дружба какая! — вполголоса сказал Экэчо и вдруг вспомнил слухи о том, что Тынэт и учительница решили на праздник, в день 7 Ноября, устроить свою свадьбу.

«Совсем как русский стал: в русском жилище живет, по-русски одевается, на русской девушке женится!» — злобно подумал Экэчо.

Немного поразмыслив, он решил разжечь небольшой костер: «Как знать, человек в море увидит костер на берегу, кричать станет!»

Не успел Экэчо разжечь костер, как Очер вдруг вскочил на ноги и завыл. Экэчо выпрямился, весь превращаясь в слух и зрение. «Неужели они не погибли!» — со страхом подумал Экэчо и потянулся к карабину.

...Чочой подошел к самой воде и, зябко ежась от холодного северного ветра, смотрел на огни маяка. Где-то в конце поселка завыли собаки. Чочой насторожился: ему почудилось, что воет Очер.

Собаки умолкли, но через минуту завыли снова.

— Очер! — закричал Чочой и бросился в ту сторону, откуда доносился вой.

Петя и Кэукай, наблюдавшие за Чочоем, удивленно переглянулись. Не желая быть слишком навязчивыми, они держали Чочоя под своим неусыпным наблюдением, но так, чтобы тот не замечал их опеки.

— Очер?.. Почему он назвал это имя? — с недоумением спросил Петя.

— Так ты же знаешь, что это имя собаки, которую потерял Чочой в море! Может, она приплыла!..

Не сговариваясь, Петя с Кэукаем побежали в ту сторону, где скрылся в темноте Чочой. Из-за лохматой черной тучи выглянула луна, стало светлее.

— Вон смотри, Чочой по берегу бежит! — сказал Кэукай, показывая вдоль берега рукой.

— В чем дело? Куда он бежит? — изумлялся Петя. — Надо его догнать!

— Очер! Очер! — доносился до них голос Чочоя.

Луна снова скрылась за тучу. Но друзья продолжали бежать во тьме. Запыхавшись, они наконец остановились.

— Что же делать дальше? — спросил Кэукай. — Надо все же найти Чочоя!

— Надо найти, — поддержал его Петя. — Мало ли что может случиться...

Мальчики снова тронулись в путь, пристально всматриваясь во тьму. Ветер, дующий с моря, мешал идти, сбивал их в сторону. Часто на пути попадались большие камни. Мальчики спотыкались, падали, но упорно двигались вперед.

— Давай позовем, — предложил Петя.

—Чо-чой!.. — закричали они в два голоса. — Чо-чой!..

— А ну, еще громче, — предложил Кэукай.

— Чо-чой!..

Но в ответ лишь гремели гулкие удары морского прибоя.

Друзья пошли дальше. Они потеряли чувство времени и никак не могли определить, как долго идут в ночной темноте.

Неожиданно впереди блеснул небольшой огонек. Он то потухал, то загорался снова.

— Смотри, костер! — сказал Кэукай.

Мальчики прибавили шагу.

Время шло и шло, а огонек казался все на том же месте. Но вот пламя его замигало и потухло. Мальчикам стало жутковато. Им показалось, что даже ветер сразу стал холоднее, словно до этого огонек согревал их своим теплом.

— Чо-чой!.. — закричали они снова.

Ответа не было. Мальчики помчались, ожидая, что огонек загорится снова. Так оно и случилось: огонек загорелся.

— Смотри, горит! — обрадовался Кэукай. — Побежим!..

...Чочой подошел к тому месту, у которого, как ему показалось, еще совсем недавно горел костер. Мальчик пугливо осмотрелся, прислушался.

— Очер! — закричал он снова.

Чочою было очень страшно оставаться одному темной ночью на пустынном морском берегу. Идти дальше в темноту мальчик не решался.

— Непонятно что-то, — вслух сказал он.

Голос Очера, только что слышавшийся где-то здесь, все еще не умолкал в ушах Чочоя. И вот, глянув под ноги, он действительно заметил тлевшие головешки только что горевшего костра.

— Совсем непонятно что-то, — повторил он вслух, желая отделаться от страха.

Присев на корточки над тлевшими головешками, Чочой раздул их, подбросил несколько сухих головешек. Вспыхнул слабый язычок пламени, облизал сухую головешку, торжествующе зашипел, забрызгал искрами.

Теперь Чочою уже не было так страшно. Он даже снял сшитые Вияль торбаза, осмотрел разбитые о камни ноги. Пригревшись у костра, Чочой обхватил колени руками, задумался. «Ну да, конечно, льдину с Очером могло прибить к берегу, и его кто-нибудь подобрал», — рассуждал он, с надеждой ожидая, что вот-вот где-нибудь поблизости снова послышится голос Очера.

Чочою почудились человеческие голоса. Вздрогнув, он вскочил на ноги, прислушался. Сердце его билось часто и гулко. А голоса приближались...

— Чочой, это мы! Я и Петя! — послышался почти рядом голос Кэукая.

Чочой, как был, босиком, бросился к своим друзьям.

— Что это с тобой? Зачем ночью здесь костер жжешь? — спросил Кэукай, глядя с недоумением то на костер, то на Чочоя.