На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума

Гэвин вложил в берлинский офис немало сил. В отличие от Джеффа, который просто снял офис, купил мебель и назвал все это дело амстердамским филиалом Ethereum, Гэв нашел заброшенное помещение, обновил его по своему вкусу и нанял дизайнера, который установил заказное освещение и лампочки Эдисона, свисающие с потолка на черных проводах, будто это какой-то ресторан или магазин скандинавской мебели. После чего еще натащил туда всякого секонд-хенда с eBay. В берлинской точке имелись вертушка для диджеев, накидки для диванов, ряд охровых театральных кресел (с одного из передних рядов), флуоресцентное освещение в стиле Дэна Флавина. А еще низкий коричнево-золотой комод из 1960‑х в стиле мультсериала «Джетсоны» с граммофоном внутри, школьные шкафчики цвета хаки, которые смотрелись круче, чем в школьном коридоре, довоенные карты «Europa» и «Mittel Europa»[9], а также минималистичные настенные часы только с одной цифрой – 12, звонившие каждый час.

Разница в стилях не ограничивалась обстановкой. Гэвин считал, что Ethereum должен быть прекрасным во всем. С этим же маркетинговым настроем он общался с работниками. Многие из гиков-программистов не очень-то рвались работать над новой валютой, о которой никто не слышал. Например, Феликсу казалась странной уже сама мысль делать деньги из воздуха – или вести таблицу доходов и расходов, которые иногда были немаленькими. (Впрочем, когда ему начали платить, он сразу передумал.) Гэвин мотивировал всех уверениями, что проект станет важнейшей вехой в их карьере. Другие в берлинском филиале заметили, что Гэвин без лишней скромности заявлял о том, чего еще не существует, агрессивно выставлял их разработки «первыми в мире» и вставлял частицу «турбо» в названия. Феликс, будучи немцем, решил, что в Гэвине говорит британский характер, тогда как Джефф придерживался более континентально-европейского подхода: он считал, люди сами увидят, насколько хорош Ethereum, и хвастаться вовсе не обязательно. Но когда берлинский офис доделали, некоторые немцы говорили, что он и вправду поражал гостей.

Первый раз это случилось в понедельник 24 ноября, на «ДевКон 0» – конференции разработчиков Ethereum в берлинском филиале, настолько новеньком – они переехали в пятницу на прошлой неделе, – что посудомойку устанавливали прямо в присутствии десятков гостей. Некоторые незнакомые с криптовалютой берлинские сотрудники, как Феликс, говорили, что мероприятие было совершенно непонятным, но просто волшебным. Густав Симонссон – программист, наблюдавший за Ethereum, но принявший продажу токенов за аферу, на месте осознал, что у многих участников проекта ученые степени – у Гэвина, Кристиана Райтвисснера и Ютты Штайнер, доктора математики и многолетнего работника McKinsey & Company; она занималась безопасностью. Плюс Виталик получил премию World Technology Award 2014 года в категории IT, обойдя среди прочих Марка Цукерберга. Густав отринул все сомнения и устроился в отдел безопасности к Ютте.

Для разработчиков начинался напряженный период. Джефф просыпался каждый день в своей маленькой квартире в Амстердам-Уэст, выгуливал бультерьера Брюса, пил кофе, а затем писал код до ночи с перерывом на обед. Кристоф в Германии – в основном работавший удаленно из своего городка Митвайды (с населением в 15 тысяч), но иногда приезжавший в берлинский офис, прежде всего отыскал много эксплойтов, ломавших протокол, особенно в клиенте Go – все-таки это Гэвин писал «желтую книгу». Со временем багов становилось все меньше и меньше. Кристоф до того полюбил эту работу, что забросил свою диссертацию. Они поставили себе цель – шесть недель без единого бага в любом клиенте. После этого – запуск.

Берлинский офис Гэва и раскиданная по миру команда Джеффа ежедневно созванивались, и каждый участник сообщал, что сделал и над чем работает сейчас. Как Гэв уже не раз жаловался Виталику, многие «соучредители» и другие члены первоначальной команды, такие как Энтони, Джо, Михай и почти весь персонал из Цуга, в создании Ethereum не участвовали. (Впрочем, Джефф нанял Тейлора для базового тестирования.) Когда ушли Чарльз и Амир, Джо занялся своим ConsenSys в Нью-Йорке, а Энтони разрабатывал в Торонто собственный кошелек KryptoKit, не осталось почти ни одного «бизнесмена». Власть перешла разрабам.