На шипах

– Отвали, козел. Это не твое дело. – Пегас оттолкнул его, не отпуская воротника. Его рука настолько сильно в него впилась, что я начинал ощущать удушье. Послышались тычки. Мертвая хватка слабела, сквозь поло воротника начал сочиться воздух, делая насыщенным каждый мой вдох. Пегас застыл. Где-то рядом послышался звон ударившегося об асфальт металла. Я пригляделся и увидел окровавленный нож. Пегас рухнул на пол. На бледнеющем лице полыхал растерянный взгляд. Сквозь толстые пальцы прижатых к животу рук сочилась алая кровь. Я испуганно посмотрел на «спасителя». Хмурый кавказец в сером пальто и кепке возвышался над слабеющим телом. Сквозь защуренные веки, проскакивал звериный блеск, ему явно доставляла наслаждение мука противника.

– С юбилеем, сука. – Сказал он, презрительно сплюнув. – Я же говорил, что ты еще об этом пожалеешь.

Он посмотрел на меня. По худому лицу и сгорбленному носу я вспомнил, что это Анзор – оттасканный за ухо гость на дне рождении Пегаса. Не сказав ни слова, он развернулся и запрыгнул в тойоту. Дав по газам, машина со свистом укатила прочь, оставив на асфальте след потемневших шин. Пегас продолжал лежать на земле, словно раненный лев он держался за рану, пока огонь в безумных глазах не угас.

Отойдя от шока, я пытался что-нибудь сделать. Кричал, отчаянно призывая на помощь. Вскоре появился Кандауров, милиция, отряды врачей, но никто из них был не в силах его спасти.

Глава 7. Жизнь продолжается

Жизнь продолжается и, спустя пять лет, я ни о чем не жалею. Так и не потрогав кубок, я окончательно смирился с этим, и прибил железными гвоздями дырявые бутсы к бетонной стене, чтобы уже никогда не возвращаться обратно. На протяжении долгих лет футбол был главной частью моей жизни. Он дарил эмоции, приносил радость, причинял боль, заставлял превозмогать себя, как на поле, так и за его пределами. Он учил меня жить, находясь в постоянном движении в поисках собственной мечты. Преодолевая трудности и стереотипы, футбол за уши тащил меня вверх, спасая от обочины жизни, на которой оказались многие в далекие девяностые годы.

Увы, футбольный век не долог и золотые времена, когда большие деньги обрушились на русский футбол, я застал уже опытным ветераном. Большие контракты прошли мимо, оставив меня без богатств с больными коленями и непонятным будущим. Но разве ради денег я, день за днем, в дождь и холод, выходил на поле и пинал белый кожаный мяч? Конечно, деньги служили определенным стимулом и давали возможность жить, но футбол я выбрал совершенно по иным причинам. Каждый раз, сталкиваясь с трудностями, в погоне за трофеем я неизменно раскрывал себя. Спрятанные по углам сундуки с особенностями моего характера то и дело проявлялись на футбольном поле, ведь здесь, как в бою, нет времени на размышления. Находясь в постоянном стрессе, превозмогая усталость, волнение и боль, под взором сотен тысяч глаз и давлением неуступчивого соперника ты испытываешь невероятную жажду победы, которая значит для тебя все. Готовый отдать за нее здоровье, а может и жизнь, ты максимально раскрываешь себя, срывая ненужные маски, и удивляешься, познав свое нутро. Я много раз вспоминал тот финал, когда стоял напротив мяча, готовый пробить пенальти. В голове хаотично кружились мысли, поплывший рассудок не давал вразумительных ответов, а стоящий в стороне кубок, переливался и дразнил меня, как пацана. Победа значила абсолютно все. Одержимость кубком превратилась в фетиш, в квинтэссенцию долгих футбольных лет, когда, шаг за шагом, спотыкаясь и падая, я неизменно шел к вершине и, застыв перед ней в одном шаге, принял главное решение. Глотая воздух пересохшим горлом, я не просто пробил мимо, я заглянул в свою душу. Когда Марсель предлагал мне большие деньги взамен за плохую игру, я отказался, потому что считал, что победа важнее достатка, а пробивая мимо ворот, решил, что честь важнее любых побед. Победы приходят и уходят, а честь одна и на всю жизнь, любое пятно может впиться в репутацию настолько, что не отмоешь никакими успехами.