На шипах

– Это какое-то издевательство! – Сказал Аршак, беспардонно войдя в нашу комнату. – Я больше не подойду к стиральной машинке. Все дерьмо, что прилипает к форме остается в ней. Еще неделю и она сломается. Что это за клуб такой, где игрокам приходится за собой стирать, да еще и через одно место?

Субботин поддержал его недовольство умеренным кивком.

– Согласен. Это не дело. Мы все-таки в футбольном клубе, а не в прачечной. – Сказал он.

– Да, мы футболисты. А не золушки какие-то. – Не унимался Аршак.

– Ты не подумай, что мы избегаем побочных обязанностей. Совсем наоборот, ведь труд сделал из обезьяны человека. – Сказал Субботин.

– Но только сейчас, танцуя с бубном над дышащим на ладан агрегатом, я чувствую себя какой-то макакой. Нам нужны новые стиральные машинки. И побольше. – Аршак импульсивно замахал руками.

– А я тут причем? – Уточнил я, тщетно пытаясь подняться с постели.

– Как причем? Ты единственный, кто имеет выход на президента. Решай проблему, лидер. Иначе будешь трясти песком по полю и дело тут не в возрасте.

– Да, надо что-то решать. – Сказал Суббота. – А с президентом и с Козловым ты у нас лучше любого другого ладишь, вы даже почти что друзья.

Ох уж эта вратарская солидарность. Порою, приходится очень сложно с разноплановыми интровертами. Это только с девушками Аршак такой обаятельный. Да, в сердечных делах язык у него действительно подвешенный, а в переговорах другого характера он не шибко-то и силен. Чуть что, сразу психует, что мало помогает делу. Суббота тоже, весь такой проницательный и отстраненный, любит поговорить по душам, но как дело доходит до серьезных переговоров, то он обязательно отходит в сторону. В коммуникациях с руководством зияла большая дыра, залепить которую мало кому было по силам. Взваливший на себя лидерскую корону Кривоножко, временами скандалил на эту тему, но его подход не нашел отклика в тренерском штабе. Тем более, что от них зависело далеко не все. Даже самые простые вопросы оставались в исключительной компетенции президента. Общение с ним всегда связано с риском и идти на него по каким-то пустякам решался далеко не каждый. Ведь одному только богу известно, какое настроение будет царить в его кабинете. Одно дело подставляться для получения глобальных выгод, когда могущественная рука может отсыпать горсть золотых монет, но совсем другое просить милостыню ради какой-то стирки.

Президент всегда был окружен толпами людей, которые не жалея лести и чувства собственного достоинства надвигались в его кабинет подобно паломникам, ожидающим награды за пережитые тяготы и унижения. Казаки, различные коммерсанты, строители финансовых пирамид и прочие авантюристы блеяли у его дверей. Всем хотелось урвать кусок жирного пирога. Причуды президента были известны практически всем. Большие деньги, льстецы и привилегированное положение делали его похожим на большого ребенка, который все никак не мог наиграться. Иногда это приносило всеобщую пользу, но чаще доходило до странностей, при которых команда с большими амбициями и дорогостоящими игроками продолжала ютиться в скромных спартанских условиях. Многим, действительно везло, ибо не скудела рука дающего. Правда, порою, она брала хлыст.Но кого это волнует, когда плата за унижение так высока. И их можно понять, а вот рисковать и унижаться за стиральные машинки мог разве что полный дурак.

Я никогда не относился к виртуозам дипломатии, но все же умел ладить с людьми, тем более, что и с Козловым и с Алексеем Александровичм мы успели найти общий язык. При отсутствии достойных альтернатив я с покорностью принял неблагодарную роль старосты класса.

Козлов внимательно выслушал пожелания и обещал оказать помощь, доведя информацию до ушей президента в самый удобный момент. Только момент, с его слов, действительно должен быть подходящим. «Лучше не попадать под горячую руку» – сказал он – «На плечах руководства висит мешок важных проблем, которые не терпят отлагательств. Сейчас все мысли о матче с Казбеком. Как появится случай, я обязательно доведу до него ваши пожелания».

Матч с дагестанским Казбеком был действительно очень важным. Они тоже не знали поражений. И отставали от нас всего на четыре очка. Бусурмане, как называл их отец Тихон, были принципиальным соперником не только по религиозному принципу. У финансовых истоков команды стоял крупный коньячный завод – прямой конкурент наших спонсоров в борьбе за российский рынок. В общем, нас ждала настоящая битва, где крылатая казачья кавалерия должна была справиться с наскоками дикой дивизии.