На широкий простор

Алеся понемногу помогала матери. Авгиня хотела, чтоб дочь училась в школе, но Василь был против этого: Алеся и на эту зиму осталась дома. Теперь Авгиня твердо решила, что в следующую зиму Алеся будет учиться. Работа у Авгини всегда спорилась, и она одна могла справиться с хозяйством. Сама Авгиня была неграмотной. События последнего времени поколебали ее уверенность в прочности установившегося уклада жизни. Давно ли Василь и сама она дрожали за свое хозяйство, за свое имущество? Был царь, его сбросили. После переворота появилась новая власть, но и эта сменилась. Были большевики, но потом вторглись белополяки. Война с ними еще не окончилась, а что будет дальше — неизвестно. Авгиня ничего не имела против того, чтоб вернулись большевики. Все-таки свои люди, а не легионеры, которые сразу начали с арестов.

Наступил уже вечер, когда вернулся Василь Бусыга. Он выглядел еще более важным, чем утром. Переступив порог, обмел снег с валенок, окинул глазами хату: все ли в ней на месте и в порядке? Потом снял шапку, глянул на образа, как бы благодаря святых за удачливый день, и, сердито надув щеки — а это означало, что он немного утомился, — начал раздеваться.

Василь обдумывал, с чего повести разговор. Сразу сообщить важную новость — это не годится. Так делают только дети. Люди взрослые выбирают для этого подходящий момент. Разве только если новость чрезвычайная, экстренная, способная сбить с ног, — тогда взрослые люди поступают по-детски. Взглянув искоса на Авгиню, Василь немного обеспокоился: Авгиня не хотела встречаться с ним взглядом. Видно было, что она чем-то опечалена и расстроена. Этого обстоятельства Василь не предвидел, и весь план разговора, составленный им в дороге, таким образом рушился.

— Ну, что у тебя слышно? — задал Василь совсем не тот вопрос, с которого хотел начинать.

— Ничего, — довольно сухо ответила Авгиня.

— Лучше ничего, чем худое, — деловито заметил Василь.

Теперь он еще больше убедился в том, что Авгиня чем-то расстроена, и виновником этого недовольства почувствовал себя. Но в чем же, собственно, его вина? Он выяснит это в дальнейшей беседе. Тем не менее это обстоятельство его расхолодило. Весь придуманный им разговор полетел кувырком, но он, вспомнив некоторые фразы, сказал так, как и думал раньше сказать:

— Ну, Авгиня, можешь поздравить меня. Я войт.

— Как это — войт? И кто тебя поставил войтом? — В голосе Авгини послышалась враждебность.

Заданный таким тоном вопрос свидетельствовал по меньшей мере о неуважении к особе войта и, кроме того, напоминал допрос. Не понравилось это Василю.

— Какая муха укусила тебя сегодня?

— Надо с людьми ладить, а не с панами.

Авгиня явно на что-то намекала. Василь вскипел:

— С какими это людьми? Что ты учишь меня?

Алеся со страхом взглянула на мать. Очень боялась девочка Василя, когда он приходил в ярость. Почувствовала приближение бури и Авгиня. Ссориться она не любила, но отступать от своей позиции теперь не хотела. И она прибавила, чуть смягчив голос:

— У панов твоих земля под ногами горит. Они скоро могут покатиться отсюда. А тебе с людьми жить. Послушал бы, что люди говорят.

— Люди? Талаш и Рыль? Тьфу — твои люди! Этих людей гуртом гонят, как скот, да в тюрьму сажают. Свободы захотели? Какой свободы? Своевольства! Распущенности! Грабежей! Позатыкают им ненасытные глотки, лодырям, голодранцам, как старому разбойнику Талашу!

— А ты будешь для панов стараться и топить людей? — не стерпела Авгиня.

Злобно глянул на нее Василь:

— Не для панов, а для тебя, куриная твоя голова! На себя буду стараться, на детей, на порядочных хозяев… Сказала тоже — «людей». Разбойников, а не людей!

Совсем не по намеченной программе вышла эта беседа. И звание войта не очень гладко и совсем без триумфа вошло в хату Василя Бусыги.

20

Не было в глухих уголках Полесья ни газет, ни телеграфа, ни телефона — этих достижений человеческого ума, этих передатчиков вестей о происходящих в мире событиях. Но вести все же проникали в полесские деревеньки. От человека к человеку, от села к селу путешествовали они тысячами дорог и тропок и рассказывали о том, что творится в тех местах, где обосновавшиеся белополяки заводили свои порядки. И воспринимались эти вести по-разному. Одних они радовали и обнадеживали, других печалили и тревожили, в зависимости от того, до кого они долетали и какие это были вести. По-разному воспринимали их Василь Бусыга и Авгиня.