На шхерахъ

Для сына отецъ сдѣлался образцомъ подражанія и учителемъ, такъ какъ мать умерла очень рано. Чтобы уберечь сына отъ горькихъ минутъ разочарованія, отецъ, относившійся съ презрѣніемъ къ ложной старой методѣ воспитанія, которая своими сказками и чудесными исторіями лишь задерживаетъ развитіе дѣтей, вмѣсто того чтобы воспитывать въ нихъ человѣка, смѣло отдернулъ передъ сыномъ завѣсу храма жизни и посвятилъ его въ трудное искусство жить. Онъ раскрылъ ему тайну внутреннихъ отношеній между человѣкомъ и остальными созданіями. Хотя человѣкъ — высшее существо на своей планетѣ, но онъ не можетъ стать внѣ ея законовъ: онъ до извѣстной степени можетъ ограничить дѣйствіе законовъ природы, но все же совершенно освободиться отъ нихъ — не въ его власти.

Это было разумное поклоненіе природѣ, если подразумѣвать подъ ней все существующее, подчиненное естественнымъ законамъ. Этимъ ученіемъ онъ предохранилъ сына отъ христіанской маніи величія, отъ страха передъ невѣдомымъ, передъ Богомъ и смертью и воспиталъ разумнаго человѣка, который умѣлъ управлять своими поступками и могъ нести отвѣтственность за всѣ ихъ послѣдствія.

Регуляторомъ низменныхъ инстинктовъ человѣческой природы онъ считалъ большой мозгъ — этотъ органъ, совершенствомъ своего устройства отличающій человѣка отъ животныхъ. Разумъ, опирающійся на точное знаніе, долженъ управлять низменными инстинктами и подавлять ихъ, если нужно, для того, чтобы удержать видъ на должной высотѣ. Питаніе и размноженіе — самые низменные инстинкты, потому что они общи животнымъ и растеніямъ. Чувства — эти рудименты мыслительнаго аппарата животныхъ заложены въ крови, спинномъ мозгѣ и другихъ органахъ низшаго порядка, и у человѣка, какъ у высшей нормы, безусловно должны быть подчинены большому мозгу. Люди, не умѣющіе управлять своими инстинктами, — люди, мысль которыхъ находится въ подчиненіи у спинного мозга, относятся безусловно къ низшей формѣ.

Поэтому старикъ убѣждалъ сына не довѣрять юношескому энтузіазму, который одинаково легко можетъ привести къ добру, какъ и къ преступленію. Великое страстное стремленіе къ общему благу онъ признавалъ, такъ какъ, по его мнѣнію, оно не зависитъ отъ чувства, а является могучимъ выраженіемъ воли къ добру.

Все, что можетъ дать юношество, не имѣетъ никакой цѣны, потому что все это лишено оригинальности и является лить плодомъ мышленія предшествующихъ поколѣній. Молодежь объявляетъ эти мысли своими и съ шумомъ и самодовольствомъ разноситъ ихъ повсюду. Оригинальность можетъ появиться лишь тогда, когда разумъ созрѣлъ, подобно тому какъ продолженіе рода и воспитаніе возможно только въ томъ случаѣ, если мужчина зрѣлъ и обладаетъ способностью добывать средства для жизни и для воспитанія ребенка. Вѣрнымъ признакомъ неспособности незрѣлаго мозга мыслить надо считать эту вѣчную манію величія у молодежи и у женщинъ. Обыкновенно говорятъ, что у молодости впереди будущее, но это невѣрно, такъ какъ процентъ смертности въ зрѣломъ возрастѣ много меньше, чѣмъ въ юности. Не остроумно говорить, что если молодость — порокъ, то онъ съ годами проходитъ — вѣдь это не опровергаетъ общаго правила, что молодость это недостатокъ, болѣзнь и, слѣдовательно, порокъ. Существованіе этого порока несомнѣнно признается, разъ говорятъ, что онъ пройдетъ: чего вовсе нѣтъ, то и проходить не можетъ.

Всѣ нападки молодежи на существующее — не болѣе, какъ историческое проявленіе неспособности слабаго выносить гнетъ; въ этомъ такъ же мало ума, какъ въ нападеніи на человѣка пчелы, которая, жаля, сама неизбѣжно должна погибнуть. Въ исторіи Робинзона онъ видѣлъ прекрасное доказательство неспособности молодежи къ сужденію и логическому мышленію. Въ ней авторъ ясно высказывается противъ естественнаго состоянія и отшельничества. Вотъ уже сто лѣтъ юношество по недоразумѣнію считаетъ эту книгу хвалебной пѣснью въ честь свободной жизни въ дикомъ состояніи, тогда какъ эта жизнь выставляется въ повѣсти, какъ наказаніе сумасбродному юношѣ, который, какъ дикарь, пренебрегаетъ дарами культуры. Эта маленькая черточка показываетъ, до какой степени онтологически низко стоитъ молодежь. Она выдаетъ себя съ головой своей любовью къ индѣйцамъ и вообще ко всѣмъ отставшимъ на пути развитія. Вѣдь есть же у человѣка чувства, которыя со-временемъ пропадутъ, какъ и щитовидная железа, человѣку ненужная, но все-таки пока занимающая свое мѣсто.